Верховенство права: Страх перед «новой перестройкой»
В последние дни оживились разговоры о досрочном роспуске Государственной думы и проведении новых парламентских выборов. Логики в этом не много - но нынче уже и самые запойные конспирологи, чем искать в действиях власти логику, предпочитают зарезаться бритвой Оккама.
Но если все же пытаться исходить из презумпции административной вменяемости, то досрочные выборы могли бы стать способом ослабить внутриполитическое давление, пока оно не разорвало всю систему. В таком случае парламентские выборы должны пройти по новым правилам - по закону о выборах депутатов Государственной думы, внесенному президентом 1 марта 2013 г. Законопроект был принят в первом чтении в апреле, и планировалось одобрить его окончательно в ходе весенней сессии, когда внезапно Думе поступило указание не торопиться, и срок внесения поправок ко второму чтению был Советом палаты продлен до 1 октября. Новый закон, согласно переходным положениям, должен вступить в действие с 1 января 2014 г. и относиться будет к очередным парламентским выборам 2016 г. - с одним занятным исключением. А именно: если Дума будет распущена досрочно, закон вступает в силу с момента роспуска.
Новый закон фактически возвращает избирательное законодательство в ситуацию декабря 2003 г. - последних выборов Думы, прошедших по смешанной системе. Самое значимое старо/нововведение - возвращение 225 одномандатных округов (файл с законопроектом, пришедший из Кремля, с приятной откровенностью называется «выборы ГД смешан.система»). Проходной барьер для партий снизится до 5%, вернется самовыдвижение и графа «против всех». Отобранное возвращают, конечно, в несколько урезанном виде - например, избирательные блоки по-прежнему запрещены, - но все же это будет большой шаг вперед по сравнению с нынешним положением вещей. И этот закон будет действовать на следующих думских выборах - не важно, очередных или досрочных. Как ни кажется нам значительным расстояние от 2014 до 2016 г., в исторической перспективе оно ничтожно.
Возможно, администрация президента думает, что целесообразнее провести выборы сейчас, когда рычаги управления еще в их руках, а не дожидаться, когда растущая протестная волна совпадет с падением цен на углеводороды. Схожая логика могла стоять за объявлением досрочных выборов мэра Москвы. Возможно, они полагают, что вместо непопулярной «Единой России», которая уже не сможет обеспечить парламентское большинство в следующем выборном цикле, легче будет провести нужных депутатов под видом одномандатников от ОНФ. Понятно, что нарезка округов будет осуществляться таким образом, чтобы города получили поменьше представителей, а горные и сельские местности - побольше. Возможно, в Кремле что-то известно о грядущих переменах во власти, неизбежных по естественным причинам, которые неизвестны нам. Но эти мотивы и соображения вторичны по сравнению с логикой политического процесса.
Избирательная реформа была впервые заявлена в послании Федеральному собранию президента Медведева в конце 2011 г. - послании, целиком продиктованном протестами Болотной и Сахарова. Те обещания, которые тогда были даны, - вернуть одномандатников и снизить партийный барьер на думских выборах - нельзя было по законам бюрократической солидарности взять назад, несмотря на наступившую реакцию. Можно было только отложить их выполнение. В декабре 2012 г. уже президент Путин подтвердил эти обещания, но медведевский закон о выборах депутатов отозвал и внес свой новый. Надо признать, вариант Медведева был невнятен до последней степени вероятия - в частности, там предлагалось выдвигать в каждом одномандатном округе не больше четырех кандидатов.
Новый закон будут редактировать ко второму чтению, судя по всему, преимущественно в направлении установки партийных фильтров - парламентская оппозиция опасается появления конкурентов из числа зарегистрированных непарламентских партий. Тут хочется пожелать им и их кураторам из администрации погрузиться полностью в этот аспект проблемы. Беда придет к ним не оттуда - партийная часть Думы вообще большого значения иметь не будет. Они плохо представляют себе, что такое на нынешнем этапе общественного развития выборы по одномандатным округам с возможностью самовыдвижения.
Напомним, что последовательный отъем избирательных прав граждан начался в 2004 г. с отмены губернаторских выборов. Все дальнейшие изменения электорального и партийного законодательства следовали одному не знающему колебаний вектору - изоляции граждан от политического процесса. Официально это объяснялось каждый раз набором нарочито случайных аргументов - то необходимостью укрепления партийной системы, то борьбой с воображаемыми экстремистами. На уровне не декларативной, а непосредственно транслируемой государственной пропаганды базисом была та демофобия, которая служит у нас последние десять лет господствующей идеологией.
Это оригинальная и эффективная пропагандистская конструкция, поскольку в ее поддержании и распространении союзником власти выступает, не осознавая того, образованная часть общества. Гражданам внушается, что они, будучи допущены до выборов, изберут фашистов и демагогов, поэтому избирательных прав их надо лишить. При этом, получив выборы без избирателей, исполнительная власть формирует представительный орган совершенно произвольно, утверждая каждую кандидатуру в списке. Этот факт декларируется открыто как показатель заботы власти о недопущении в свою среду криминала и случайных элементов.
Дальше (следите за руками) этот состав парламента, набранный по своему вкусу исполнительной властью с целью не дать дикому избирателю избрать фашистов, начинает принимать фашизоидные законы. Все знают, что законотворческими полномочиями парламент не обладает - он реализует волю исполнительной власти. Есть известная доля преднамеренного лукавства в популярной журналистской формулировке «Дума приняла закон о принудительной децимации» или «Дума запретила россиянам сомневаться в бытии Божием». Силами одной нижней палаты, без одобрения Советом Федерации и подписи президента, никакой закон законом не сделается и в силу не вступит. Основной инициатор законопроектов у нас - исполнительная власть, как напрямую, так и под прозрачным псевдонимом из стандартного набора приближенных депутатов и сенаторов. Дума одновременно и служит «резиновой печатью» для фантазий Кремля и Белого дома, и несет публичную ответственность за «бешеный принтинг».
При этом гражданам внушается, что все принятое бешеным принтером отвечает на некий общественный запрос - потому что общество взыскует фашизоидных законов. Потому что (третий поворот наперстков) этот парламент, в сущности, пользуется поддержкой граждан (которые его не избирали), так как «на самом деле» избиратель любит Путина и «Единую Россию», а незначительные фальсификации не влияют на общее проявление этой любви. Только никак нельзя проверить этот факт на практике, потому что у нас нет ни свободных выборов, ни независимой социологии.
Как в каждом успешном пропагандистском конструкте, в изложенном отражены некоторые элементы реальности, но соединены они особым абсурдным образом, одновременно исключающим возможность сомнения и рациональной критики. Действительно, прошедшее «десятилетие гражданского абсентеизма» обеспечивалось некоторой степенью общественного согласия - в том числе согласия граждан на неучастие в политическом процессе. Описанная идеологема, хоть и не формулируемая в явном виде, признавалась обществом по умолчанию истинной. Но это согласие начало подвергаться эрозии в 2011 г. и к настоящему времени почти полностью рассыпалось.
Действующая власть одержима страхом перед «новой перестройкой» и полна решимости не повторить то, что она считает исторической ошибкой Горбачева - не дать палец, чтоб не откусили руку. Но несмотря на это, она следует велению исторической необходимости, думая, что преследует свои собственные цели. Каждый актор в политическом процессе воображает себя мотивированным соображениями карьеры, выгоды, государственной пользы, мести врагам, угождения начальству. Власть не слышит общественного запроса, как глухой не слышит музыки. Но даже тот, у кого нет ушей, поверхностью кожи ощущает давление акустической волны.