Счастливый союз

Eine grosse Nachtmusik - так официально называлась безумная ночь, до краев наполненная огнями, пивом и музыкой. К предпоследней субботе августа, когда древний ганзейский город Бремен по традиции гуляет ночь напролет, было приурочено открытие Бременского музыкального фестиваля, существующего без малого 25 лет.

Знаменитая Рыночная площадь сияла огнями. Световые пушки, расчерчивая ночное небо разноцветными лучами, выхватывали из темноты барочные завитушки старинной ратуши, богато декорированный фасад Дома Шюттинга (бременский архитектор XVIII века), скользили по суровому лицу Роланда, с решимостью прижимающего к груди каменный меч. Лучи освещали островерхие шпили собора Святого Петра, скользили по узорчатым витражам церкви Богоматери Животворящей и устраивали настоящую свистопляску в центре Marktplaz, на которой шумела разгоряченная зрелищем толпа.

Во всех зданиях вокруг площади в этот день шли концерты - по три в каждом зале параллельно; публика ходила из зала в зал до поздней ночи.

В Die Glocke безостановочно играл Роттердамский филармонический оркестр - тот самый, которым пять лет руководил Гергиев. Теперь его возглавляет один из самых талантливых дирижеров поколения 35-летних - Янник Незе-Сёгун, подвижный, бурлящий энергией, однако увертюру-фантазию Чайковского «Ромео и Джульетта» оркестр исполнил грубовато и прямолинейно. Неприятно поразил резкий звук и сомнительный строй струнной группы; решительно нехороша была и Анна Катерина Антоначчи, пытавшаяся спеть «Песни Везендонк» Вагнера, но не сумевшая сообщить исполнению ни сокровенной интонации, ни мистического трепета.

Неприятное впечатление забылось, когда в соборе Святого Петра отлично выступил Зальцбургский Бах-хор: программа составилась из григорианских хоралов, опусов Верди, Пуленка и Вольфрама (sic!) Вагнера.

А в уютном зальчике барочного Дома Шюттинга за миниатюрным роялем-миньоном миниатюрный Кит Армстронг с неподражаемым изяществом разыгрывал фуги Баха, дополняя их Шестью маленькими пьесами Шёнберга, баховскими хоралами в переложении для рояля и собственной Фантазией на BACH, оказавшейся весьма недурной по части пианистических эффектов.

В церкви Богоматери великолепный Георг Нигль блистал гибким и звучным баритоном, покоряя пышной барочной риторикой, экспрессией и чувствительностью в ариях Генделя, сценах из опер Перселла и Монтеверди. Ему аккомпанировали на гамбе и лютне два превосходнейших музыканта - Витторио Гьельми и Лука Пьянка. Непостижимо, как Нигль выдержал марафон, трижды за вечер спев виртуозную программу, требующую исключительного напряжения голосовых связок и душевных сил. Однако свежесть его голоса, благородные краски тембра и артистизм ничуть не поблекли к третьему, ночному концерту.

В общей сложности в шести залах (включая ратушу и Дом бюргерских собраний) за день и ночь прошло восемнадцать концертов - и на каждом залы были полны. Так с самого начала фестивалю был задан некий вращательный импульс. Расходясь кругами от Рыночной площади - сердца города Бремена, - фестиваль стал распространяться окрест, захватывая маленькие прибрежные городки Нижней Саксонии и побережья Северного моря.

Куксхафен, Гронинген, Каппель - в них сохранились старинные церкви XVI-XVII веков, а в церквах - великолепные, богато изукрашенные барочные органы. Сделанные знаменитыми органными мастерами, они звучали под руками известных органистов Клауса Айххорна, Марцина Селеста и Харальда Фогеля.

Органно-барочное наклонение, заданное программе интендантом - профессором Томасом Альбертом (в прошлом барочным скрипачом), придало масштабному, эклектичному, мультижанровому событию уютный местный колорит, милую локальную атмосферу. Musikfest Bremen, несомненно, выделяется в ряду немецких фестивалей именно ощущением локуса, гения места. Здесь, в Бремене, заключен уникальный союз архитектуры, географии, истории города со звучащей на фестивале музыкой. Они существуют нераздельно, в гармоничном архитектурно-музыкальном, пространственно-временном симбиозе. Вот почему на Бременский фестиваль надо обязательно хоть однажды приехать.

Бремен