Терпел и нам велел

Оратория, на которой в свое время рыдал Чайковский, возможно, с того времени в России и не звучала. Неспешные библейские сцены, напоминающие французскую живопись, легкий ориентализм, барочные фиоритуры, полифонические хоры фарисеев и молитвенные аккорды христиан, чувствительная лирика главной героини, оставившей все свои пороки в прошлом, - все это хотя и мало предвещает совершенные страницы «Манон», могло бы оказаться поучительным и любопытным. Но проект рухнул в тот момент, когда открыла рот исполнительница заглавной партии Микаэла Карози. Два акта из трех нам пришлось выдерживать клочковатое пение, претендующее на выразительность, крикливые качающиеся верха и пропадающие ноты.

Положение усугублялось тем, что исполнитель партии Христа оказался полной противоположностью партнерше - слабосильный тенор Грегори Уоррена еле пробивался сквозь оркестр. Ксения Вязникова в партии Марфы пыталась спасти дело темпераментом, а Николай Казанский в партии Иуды - стильной подачей, но невнятицу на живую нитку составленных ансамблей победить не удалось.

Третий акт прошел чуть лучше, поскольку у Марии Магдалины в нем была лишь одна ария, у Христа - лишь одна реплика, а Марфы с Иудой не было вовсе. Решение композитора Массне дать в третьем акте простор Хору Минина и Российскому национальному оркестру оказалось мудрым.