Что желает фюрер

Воспоминания Зонненфельдта, наконец-то переведенные и на русский, интересны как для военного историка, так и для всякого интересующегося Нюрнбергским процессом. Автор играл важнейшую роль в подготовке и проведении суда над нацистами. Достаточно сказать, что уже через несколько месяцев после вступления в должность начальника отдела переводчиков его, рядового, демобилизовали «в интересах правительства». Он стал «гражданским лицом на службе в вооруженных силах США», получил зарплату подполковника и соответствующие привилегии - виллу в американском поселке и служебную машину. Не без самоиронии автор замечает: «Неплохо для двадцатитрехлетнего рядового первого класса, иммигранта, не закончившего даже среднюю школу». Надо добавить: и чудом избежавшего смерти. Еврейского подростка из Германии удалось переправить в Америку в конце 30-х.

В мемуарах содержится множество оценок и деталей, связанных и с характеристикой нацистской элиты, и с повседневной жизнью послевоенной Германии. Книга полезна с точки зрения разоблачения многих мифов, хотя после описываемых Зонненфельдтом историй порой не очень понятно, что считать подлинным, а что выдуманным. Так, он пишет: «Геринг был чрезвычайно беспринципный человек. После того как он назначил Эрхарда Мильха статс-секретарем подчинявшегося ему министерства авиации, завистливые соперники донесли, что отец Мильха еврей, что для нациста было немыслимо. Будучи главой гестапо, Геринг устроил ему свидетельство о рождении, по которому настоящим отцом Мильха стал чистокровный ариец, состоявший во внебрачной связи с крещеной матерью Мильха. Увековечивая свой подвиг, Геринг заявил: «Я тут решаю, кто еврей, а кто не еврей».

Обычно эту фразу приписывают Геббельсу, который якобы сказал ее кинорежиссеру Фрицу Лангу, предлагая тому делать кино о новой Германии. Но у Зонненфельдта есть мощный козырь с заочными оппонентами. В финале сюжета с Герингом он ссылается на свой разговор с фельдмаршалом: «Когда я напомнил ему об этом случае, он рассмеялся собственному остроумию, от удовольствия хлопая себя по ляжке. Никто еще так точно не воплощал различие верховенства закона и человека». В данном случае нет оснований не верить мемуаристу.

Некоторые фрагменты книги напоминают о схожести тоталитарных режимов. Даже юриспруденция работает здесь одинаково. Вот Ганс Франк, немецкий министр юстиции, уже в 1934 году заявляет: «Прежде, вынося законное решение, мы должны были спросить, что на этот счет говорит закон. Теперь же мы спрашиваем только, что желает от нас фюрер, и выносим решение в соответствии с этим».

Другое важное свидетельство связано со стенографисткой, работавшей с Гитлером. Она поразила Зонненфельдта тем, что восхищалась своим шефом даже после окончания войны.

Впрочем, есть здесь и куда более страшные подробности, связанные с уничтожением евреев, и сентиментальные рассказы о поездках мемуариста в Германию после войны. После долгих колебаний автор возвращается в родной город. Знакомых нет, но многие с благодарностью вспоминают его родителей-врачей.

Встречи с немецкими школьниками вызывают у Зонненфельдта смешанные чувства. С одной стороны, они ничего не знают о прошлом, с другой - готовы слушать и слышать. Собственно, только эта готовность и внушает еще оптимизм.

Р. Зонненфельдт. Очевидец Нюрнберга. М.: Центрполиграф, 2013.