Оценил и сохранил
Борис Давыдович Сурис (1923-1991) был редактором в ленинградских издательствах по искусству и сам писал о художниках. Одни его книги успели выйти при жизни, другие остались в рукописях. На выставке в московской «Галеев-галерее» книгам и статьям Суриса отдана целая витрина. Но главное место здесь занимает его коллекция - собрание прежде всего ленинградской графики межвоенной поры.
Сурис одним из первых стал искать авторов так называемой «ленинградской школы», главного наследника петербургского модерна. Ее классиков оценили позже, и Сурис успел получить немало шедевров. В Большом Козихинском показывают 12 из 28 принадлежавших коллекционеру рисунков Петрова-Водкина, редчайшую Гончарову - выполненные свинцовым карандашом оригиналы композиций к знаменитой папке «Мистические образы войны. 14 литографий», вышедшей у московского издателя В. Н. Кашина в 1914 году. Выставили и гончаровское «Распятие», рисунок, так и не переведенный в литографию и в печатную версию «Образов» не вошедший.
Главным сюжетом хорошей коллекции оказывается само искусство. В собрании Суриса много автопортретов - Николая Лапшина, Владимира Гринберга, Георгия Верейского. Показывают два портрета художницы Антонины Софроновой, один - работы Даниила Дарана (конец 1920-х), другой - Владимира Милашевского (1936), здесь Софронова уже с сигаретой. Есть и шаржи. Например, Константин Рудаков изобразил Николая Тырсу в кафешантане. Как говорится, ничего личного, просто шутка.
Сурис и в собирании оставался профессионалом. Он стремился сохранить не столько имена, сколько исчезнувшие жизни, записывал современников ушедших, это огромный архив. В память о титанической работе к выставке издали монографию, посвященную творчеству Петра Соколова (1892-1937), едва ли не любимого художника коллекционера. Осужденный после убийства Кирова, Соколов вышел на свободу в начале 1937-го, успел сделать в Новосибирске два спектакля, в декабре был арестован и шесть дней спустя расстрелян. Если бы не Сурис, его наследие распылилось бы по России.
До 31 декабря