Зияд Манасир: «Я в своей жизни ни с кем не ругался», - Зияд Манасир, президент компании «Стройгазконсалтинг»

Зияд Манасир - владелец самой крупной строительной компании страны - избегает публичности. Объясняет он это тем, что много работает, по его словам, график работы таков: с 9.00 до 18.30. Он не любит проводить долгие совещания, от подчиненных требует лаконичности и на вопросы газеты отвечает коротко и по сути. О своей работе, отношениях с партнерами Манасир рассказывает в интервью «Ведомостям».

- Как вы оказались в России?

- Я родился в Аммане. В Иордании есть очень хороший университет, но он один и не может принять всех желающих. Доля тех, кто моложе 25 лет, и сейчас составляет 37% населения. Поэтому отец сначала отправил меня учиться в Румынию, а через год по программе обмена студентами я оказался в СССР.

- Почему решили остаться в стране?

- Я оказался здесь в переходный период - и свой, и страны. Ведь 17-18 лет - самый сладкий возраст в жизни любого человека. Когда я вернулся через год из Румынии на родину, обнаружил, что родители знают все о моей жизни. Дело в том, что все сдавали друг друга. Местные спецслужбы привлекали студентов, чтобы те писали доносы.

- А к вам не обращались?

- Я отказался. А когда уехал в СССР, сразу написал родителям - «я не вернусь, до свидания». И 12 лет не был в Иордании. В России не общался ни с одним иорданцем, только здоровался. Сейчас я туда езжу на выходные - увидел маму, вернулся.

- Родственников сюда не перевезли?

- Нет. Но сначала это от меня не зависело - решал отец. Позже два года со мной работал мой брат, но уехал, поскольку, скажем так, не уловил некоторые тонкости менталитета. (Смеется.)

- Чем отличается менталитет россиянина и араба?

- Это совершенно разные люди. Мне часто мои земляки говорят: как ты можешь находить общий язык с русскими? Смотришь на русского - и сразу понимаешь: он хороший или плохой, умный или нет. Широта души все выдает! С русскими легко, когда ты с душой общаешься. А восточный человек может говорить одно, думать другое, а делать третье. Среди русских, конечно, тоже есть такие люди - но это сразу видно. Если мы с вами говорим на одном языке - это уже 50% успеха. Если мы говорим через переводчика, то интонации мы не сможем уловить. Можно сказать одно слово с такой интонацией, что оно обидит, а можно так, что у него будет совершенно другой смысл.

- А на каком языке вы думаете?

- На русском. Я здесь воспитывался и прожил большую часть своей жизни.

- Расскажите, как оказались в бизнесе.

- Когда учился в институте, занимался продажей компьютеров. Тогда еще был СССР - с повальным дефицитом всего. Я создал компанию, которая экспортировала лес, металл. За один год наладил их поставку таким образом, что каждый месяц уходило по два парохода из Новороссийска. Договаривался с турками, итальянцами, арабами.

- Помните, когда заработали первый миллион?

- Наверное, тогда же. Но каких-то острых ощущений от этого я не припоминаю. Для меня это не важно.

- То есть не думали, что через 20 лет окажетесь в списке Forbes?

- Никогда!

- И будучи арабом, вам не хотелось стать арабским шейхом?

- Иордания - это не Персидский залив. В Иордании есть состоятельные люди, но нет шейхов. А в Персидском заливе - да, есть шейхи, они рождаются богатыми, они не работают.

- Forbes верно рассчитал размер состояния в $2,5 млрд?

- Думаю, что наши активы стоят гораздо больше. (Улыбается.) Я в какой-то момент поймал себя на мысли, что период с 22 лет до 31 года - между рождением первой и второй дочери - прошел стремительно как один день. Командировки, переговоры, сделки, проекты. То есть ты работаешь, получаешь удовольствие, но думать о том, кем станешь, нет времени.

- Сейчас так же выстраивали бы бизнес?

- Да. Я открытый, всегда отвечаю за свои слова. Если что-то не получается, я всегда предупреждаю.

- Вы экономный?

- В казино я не играю. (Смеется.) Например, когда друзья приглашают поиграть в казино в Монако, говорю: я на улице подожду. Лучше помогу нуждающимся.

- Благотворительностью занимаетесь?

- Да.

- В Москве были люди, которые вам помогали? С кем из них продолжаете общаться?

- Стараюсь выстраивать добрые отношения с очень многими людьми. Я в своей жизни ни с кем не ругался.

- Почему вы избегаете публичности?

- Времени нет.

- Много работаете?

- Много. Работаю с 9.00 утра до 18.30.

- Вот в мэрии чиновники жалуются, что чуть ли не ночуют на работе.

- Нужно стараться организовать свой график. Я, например, сам не люблю проводить совещания. Час идет, второй - половина народа спит, вторая - зевает. Это убивает время, я ухожу с таких совещаний, иду заниматься делами.

- А вам сразу это удалось или умение пришло с опытом?

- Сразу, наверное. Ко мне за целый день заходит очень много людей. Я даже некоторым говорю: не садись, говори быстро, что тебе нужно и уходи. А то многие любят сесть, кофе попить... У меня нет на это времени. Я и их время экономлю - никто не должен ждать меня час-два.

- Хорошо выстраивать свой график, когда ни от кого не зависишь. Но с контрагентами, наверное, так не получается - нужно в ресторане посидеть, выпить?

- Не обязательно.

- А как с «Газпромом» удалось выстроить такие крепкие отношения?

- Постепенно. Мы ведь с малого начинали и делом доказывали, что готовы к крупным проектам.

- Вы в интервью «Ведомостям» говорили, что в «Газпроме» ничего быстро не решается.

- Это правда. Но если говорить о рабочих моментах, то здесь все отлажено, часть вопросов решается по телефону. Например, бывает, что на объекте задерживается поставка оборудования. И я не должен ехать в «Газпром», терять три-четыре часа и возвращаться обратно. В совещаниях участвуют мои заместители.

- Раньше вы работали в Тюмени. Были знакомы с Сергеем Собяниным?

- Нет. Мы познакомились уже тут.

- Недавно ваша компания выиграла первый тендер у столичных властей - по строительству метро. Почему решили строить метро - не совсем профильный вид деятельности для вас?

- У нашей компании есть огромное количество строительной техники. Ни у одной другой нет такого количества - больше 14 000 единиц! Техника, которая работает на газопроводе, может работать и при строительстве дорог. Допустим, для строительства метро нам нужны те же самосвалы, бульдозеры и т. д. Поэтому мы смотрим все направления, где мог бы понадобиться наш опыт. Когда город объявил о своей программе по строительству метро, было понятно, что таких мощностей в Москве нет. И я взял и написал письмо в мэрию, что готов строить метро и, если есть серьезная программа, могу купить проходческий щит.

- У вас не было знакомых в мэрии?

- На тот момент я вообще ни одного человека в правительстве Москвы не знал. Из департамента строительства пришли специалисты, посмотрели на нас и говорят: купите щит - потом поговорим. А мы взяли и купили.

- А если бы не выиграли тендер? Дорогостоящий щит простаивал бы?

- Первый шаг - он всегда рискованный. Но щит не простаивал - он работал у наших коллег, был в аренде.

- Какая рентабельность будет по метро?

- Зависит от того, как мы организуем работу. Если взять один объект и разделить поровну между 10 компаниями, у всех будут разные результаты: у кого-то большая прибыль, а кто-то сработает с убытком.

- Но, начиная проект, вы ведь для себя просчитываете его доходность?

- Каждая компания закладывает 12-15% рентабельности, а дальше ее доходность зависит уже от управления. Мы не заходим в проект, если рентабельность ниже 8%. Но и тут не все от нас зависит. Например, при строительстве платной автодороги - выхода со МКАД на М1 - мы для себя поставили задачу сдать объект в середине октября (по контракту - конец года). Но не успели. Почему? Весь сентябрь шли дожди, а в такую погоду укладывать асфальт нельзя. И при этом я ведь не могу сказать своим сотрудникам: слушай, был дождик, поэтому я не буду тебе зарплату за сентябрь платить.

- Размер контракта имеет значение?

- Если объект рядом с нашими стройками, мы возьмемся и за небольшой контракт. Например, недавно выиграли тендер, где на первый год выделено менее 1 млрд руб. Это развязка на 27-м км автодороги М1. Нам не надо туда перебазировать технику, людей. Но мы не пойдем на тендер в 1 млрд руб. в регион, где не работаем.

- По итогам 2012 г. прирост выручки «Стройгазконсалтинга» оказался ниже, чем годом ранее (16% против почти 50%). С чем связано замедление темпов роста в прошлом году?

- В прошлом году «Газпром» поставил на баланс объекты стоимостью почти 1,1 трлн руб. То есть пик объектов, которые сдавались в эксплуатацию, был в 2011-2012 гг. В следующий раз такой пик может быть через три-четыре года - когда завершится строительный цикл.

- Каковы прогнозы по выручке «Стройгазконсалтинга» в этом году?

- Не могу сказать. Много объектов, которые мы уже построили, но лимита финансирования у заказчиков по ним нет, и мы не можем подписать акты. Поэтому не исключено уменьшение выручки.

- Какая часть подрядов приходится на госзаказчиков?

- У нас нет частных заказчиков. Мы работаем с разными госзаказчиками - газовиками, нефтяниками, дорожниками, энергетиками и т. д.

- Какую долю в портфеле компании занимают объекты «Газпрома»?

- В последние три года долю «Газпрома» мы уменьшали. Сейчас на него приходится около 60% портфеля.

- Есть опасения, что инвестиции «Газпрома» сократятся?

- Я бы не говорил, что мы целенаправленно сокращаем именно долю «Газпрома». Скорее расширяем круг других заказчиков. Что касается «Газпрома» - если в ближайшее время не начнут проект «Сила Сибири» [газопровод, который должны протянуть в Китай, строительство планировали начать в ноябре, но перенесли на начало 2014 г. - «Ведомости»], то объемы работ в «Газпроме» будут меньше, чем в предыдущие годы.

- Не боитесь, что сейчас вы сократите портфель, а потом «Газпром» резко нарастит свои заказы, но вы уже не справитесь?

- Допустим, вы можете поднять только 10 кг. Ну и поднимайте на здоровье. А когда нужно будет поднять 80 кг, что станете делать? При больших объемах будут все востребованы. Мне не важно, на кого работать. Мне важно, чтобы мои люди были заняты, а техника не простаивала.

- Замораживание тарифов и сворачивание инвестпрограмм - это связанные истории?

- Конечно. Это одна из самых серьезных причин. Например, «Газпром» недополучит около 500 млрд руб.

- Не хотите стать подрядчиком «Роснефти»? Не ведете переговоры?

- Зачем вести переговоры? Если будут проекты, будем участвовать в тендерах. У них есть несколько проектов, которые могут быть интересны. Например, нефтехимический комплекс в Находке, проект «Роспан». А разговоры могут длиться годами. Вот, Бованенково первый раз пришли осваивать еще в 80-е гг., а потом надолго забыли про него. Только в 2007 г. вспомнили про это месторождение. Мы же в России живем.

- Вы слышите дискуссию по ВСТО. Как думаете - целесообразно расширение?

- Это вопрос не ко мне.

- Было сокращение всех нефтегазовых проектов. Ваше мнение - их объем тоже будет сокращаться?

- Все нефтяные компании пытаются выходить на «Евро-5». У них уже план развития, нефтеперерабатывающие заводы. Пока они утвердят проектную документацию, пройдет время. Я уверен, что в 2015 г. на нефтеперерабатывающих предприятиях будет работать множество компаний. Для сохранения объемов добычи нужно открывать новые месторождения. То же самое с «Газпромом». Если он 10 лет не будет выводить новые месторождения, то у него объемы упадут. Поэтому какие-то работы обязательно будут.

- Многие проекты «Газпрома» рисковые. Например, Штокмановское месторождение - красивая была история, были даже тендеры, но ничего не срослось.

- Мы технику даже туда отвезли. Выиграли первый тендер, построили автодорогу от Териберки до площадки будущего завода СПГ.

- А потом?

- А потом привезли обратно.

- Работать с «Газпромом» стало сложнее. С чем это связано - конкуренция, долгие процессы согласования?

- Я не доктор, не буду ставить диагнозы. (Улыбается.)

- Роль государства в экономике усиливается - государство приходит в акционерный капитал все большего числа компаний. Это вас обнадеживает, поскольку у вас опыт работы с госструктурами и чиновниками?

- Я не знаю, как ответить на ваш вопрос.

- Поэтому у вас в кабинете висят фотографии Владимира Путина и Алексея Миллера. А если они сменятся?

- Послушайте, я не в оппозиции. Не участвую в таких разговорах.

- Не боитесь, что контракты будут доставаться новым игрокам, предпринимателям, чьи имена тесно связывают с Владимиром Путиным?

- Не боюсь. Я хорошо выполняю свою работу.

- Насколько острая конкуренция с компаниями братьев Ротенбергов?

- Развитие приходит только от конкуренции. На рынке не один Ротенберг и не я один. Кроме того, я хочу диверсифицировать бизнес и постепенно это делаю. Мы можем строить все - от газопроводов до жилых домов. Например, на Малой Юшуньской мы построили 600-квартирный дом. Полностью достроили и сейчас продаем уже со свидетельством о собственности.

- Это редкость для московского рынка недвижимости.

- Честно - я не понимаю, как так могут делать, что начинают продавать на нулевом этапе.

- Какие еще проекты есть?

- Недавно купили 50% акций завода «Фили-кровля» у Романа Троценко. Там 7 га земли. Смотрим и на другие объекты - если экономика сложится, то купим.

- На какой стадии проект «Миракс-плаза»?

- Корпус А подняли до конца, в корпусе В уже выполняем отделку под себя - будем полностью переезжать туда. Сейчас у нас в собственности и в аренде пять офисов. В Москве - около 3000 сотрудников, а со всеми «дочками» - 83 000. Сам проект до конца следующего года сдадим.

- А что там будет с дорогами?

- Этот центр хорош тем, что рядом метро - сюда не надо ехать на машине. Сейчас многие на метро пересаживаются.

- А вы ездите на метро?

- Когда опаздываю на встречи, бывает.

- И за вами толпа охранников?

- У меня один охранник с 1995 г.

- Ольга Григорьева [дочь друга молодости Владимира Путина - экс-главы Росрезерва Александра Григорьева. - «Ведомости»] по-прежнему акционер СГК?

- Нет, она продала свою долю более четырех лет назад. Сегодня кроме меня доли в уставном капитале «Стройгазконсалтинга» имеют только три топ-менеджера компании.

- В 2011 г. вы купили больше половины компании «Ямалтрансстрой». Правда ли, что продавцами были родственники топ-менеджеров «Газпрома» (жена Валерия Голубева и сын Ярослава Голко).

- Да.

- У них осталась доля?

- Нет. Я купил все.

- Тогда же была куплена компания «Спецэнерготранс». Она также была аффилирована с Голубевым и Голко?

- Это неправда.

- Эти покупки произошли, когда началась кампания по борьбе с конфликтом интересов среди топ-менеджеров госкомпаний. Спасали ли вы таким образом газпромовских топов от конфликта интересов?

- Знаете, меня это мало интересовало - для меня это были просто выгодные сделки.

- В 2011 г. вы также приобрели «СГК-Севертрансстрой». Насколько существенным оказался эффект от консолидации всех этих компаний?

- До сегодняшнего дня был меньше, чем я ожидал.

- Активы еще планируете докупать?

- Пока достаточно того, что есть. Будем усиливать строительство в Москве.

- Как вы оцениваете работу московских чиновников? Сложно с ними общаться? На это жалуются многие строители.

- Пока могу сказать только хорошее. Например, на недавно созданном клубе инвесторов Марат Хуснуллин [заммэра по строительству. - «Ведомости»] постоянно интересуется, какие есть вопросы/проблемы. И власти стараются исправить ситуацию. Например, процесс подключения к сетям намного облегчился - раньше на это уходили месяцы.

- Есть зарубежные проекты?

- Пока нет, участвую в тендере на строительство трубопровода через Иорданию. Отбор еще идет.

- Какой сектор в последнее время растет быстрее, чем остальные?

- Дорожное строительство.

- Сейчас вы достраиваете платную дорогу «Обход Одинцово», которая уткнется в МКАД. То есть люди за деньги быстро доедут до Москвы, а дальше со всеми в пробке?

- Мы расширяем Можайское шоссе.

- Но это ведь не решение. Москва собирается строить Северный дублер Кутузовского проспекта. И не прочь к нему инвесторов подтянуть. К вам не обращались?

- Это пока лишь разговоры.

- Многие бизнесмены считают, что политические риски в стране велики, и при случае не прочь продать бизнес. Вам поступали предложения о продаже компании?

- Регулярно поступают!

- Как на них реагируете?

- Философски.

- Но можете продать?

- Вопрос цены.

- Кто хочет купить?

- Этого я не могу сказать.

- Если она устроит и вы продадите, чем бы занялись? Как арабские шейхи, перестали бы работать?

- Нет, не перестал бы. Есть много интересных направлений.

- Почему вы не переименуете компанию?

- Мы так долго живем с этим названием, что даже не задумывались над этим вопросом.

- Названия компаний Геннадия Тимченко, Ротенбергов и вашей созвучны.

- Зато мы первые. (Смеется.)