Причины и следствия: Красные, белые и зеленые

Германия планирует закрыть все атомные электростанции к 2022 г.; планы по постепенному отказу от атомной энергии есть и в других развитых странах. Это историческое решение - во многом заслуга зеленых политических партий. Как эти партии, изначально возникшие из разрозненных движений экологов и борцов за мир, стали частью политической системы западных стран и в итоге - полвека спустя - реализовали свою давнюю мечту?

Политическая повестка, выходящая за рамки экономического противостояния левых (сторонников перераспределения дохода от богатых к малоимущим) и правых (противников такого перераспределения), возникла как естественное следствие роста благосостояния населения развитых стран в послевоенные годы. Поколение, рожденное и выросшее в относительном равенстве и достатке (или по крайней мере не испытывавшее лишений в детстве и юности), не будет сильно озабочено вопросами имущественной справедливости; их будут интересовать другие вещи. Этот процесс перемены ценностных установок хорошо описан и, по мнению американского социолога Рональда Инглхарта, является универсальным: его ростки заметны не только в нашей стране, но и в намного менее богатых - в расчете на одного гражданина - Индии и Китае. Одной из таких «высоких материй», востребованных благополучными поколениями, и является экология и забота о среде обитания.

Выход экологической тематики на политическую арену можно точно отследить при помощи данных, собранных политологами. В течение более чем 30 лет группа европейских исследователей, входящих в проект Comparative Manifesto Project, проводила регулярный контент-анализ программных документов политических партий. Для каждой партии в каждой исследуемой стране считалось в том числе и то, насколько часто в программе этой партии упоминалась экология. И если в 1950-х и первой половине 1960-х гг. вес экологической тематики в политических программах партий составлял не более 1%, то в 1970-х эта цифра выросла до 4%, а после чернобыльской катастрофы она достигла своего исторического максимума - 8-9%. На 1980-1990-е гг. приходятся и первые крупные успехи экологических партий: в 1983 г. западногерманская партия зеленых впервые прошла в федеральный парламент, а в 1995 г. финский Зеленый союз впервые вошел в состав правящей коалиции. С тех пор зеленые партии занимали места в парламентах многих стран, иногда становясь и частью правительств. Одновременно с этим существующий политический истеблишмент - в первую очередь крупные партии левого толка - стал брать на вооружение экологическую повестку.

Приход зеленых партий в большую политику сопровождался их внутренней перестройкой. Гражданские активисты и экологи, стоявшие у истоков движения в 1960-1970-х гг., уступали место профессиональным политическим функционерам. Одновременно с этим менялись и методы борьбы - от акций прямого действия и низовой инициативы к презираемым когда-то «политическим играм». Иногда этот процесс был постепенным и относительно полюбовным, иногда сопровождался внутренними разборками и проходил на фоне неудач на выборах. Бескомпромиссность, изначально присущая идеологически заряженному движению, вынужденно уступала место осознанию необходимости договариваться. Для того чтобы стать частью коалиционного правительства в 1998 г., германская партия зеленых была вынуждена вступить в коалицию с социал-демократической партией, которая в то время поддерживала использование атомной энергии в гражданских целях; многие из тех, кто стоял у истоков партии зеленых, расценили это как святотатство и предательство.

Расширялся набор вопросов, по которым зеленые партии озвучивали свои позиции. Изначально вся риторика этих партий была зеленой - т. е. посвященной проблемам экологии и местного самоуправления. Однако с ростом электората все труднее стало уходить от главного вопроса в политике - отношения к перераспределению дохода, вопроса: «Ты за красных или за белых?» Все 1980-е и 1990-е гг. прошли под знаком конфликта между «фундаменталистами», не признававшими никакой повестки, кроме экологической, и «реалистами», которые считали экологию лишь одним из вопросов, пусть и наиболее важным. Последние одержали верх - ведь надо было выигрывать выборы - и в долгосрочной перспективе оказались правы.

Ждет ли нас с вами западногерманский сценарий - рост популярности экологического движения и выход его в большую политику? С одной стороны, все предпосылки для этого существуют. ВВП на душу населения в нашей стране сейчас такой же, как в Германии 30-35 лет назад, а серьезные экономические потрясения уходят все дальше в прошлое.

С другой стороны, если говорить о «высоких материях», то в России есть проблемы не менее серьезные, чем плохая экология. Перед российским обществом стоит задача восстановления верховенства права и построения политической системы, в которой востребованы репутация, профессионализм и порядочность. Именно эти требования и выходят сейчас на первый план; их достижение потребует не меньшего напряжения сил общества, чем отказ Германии от атомной энергии.