Музыка навеяла

Герой Шайи Лабафа - американский Иван-дурак. Его даже зовут похоже - Чарли Деревенщина (Countryman), хотя он живет в Чикаго. Оригинальное название фильма обещает, что Чарли должен умереть. Поэтому в первом же кадре он с разбитым лицом, подвешенный за ногу болтается где-то над бурными водами. Затемнение, выстрел. А теперь посмотрим, Чарли, как же так получилось.

Дурачина ты, простофиля, перепутал Бухарест с Будапештом.

А в Бухаресте опасные люди. Их играют датчанин Мадс Миккельсен и немец Тиль Швайгер - здесь, наверное, должна быть шутка про «одно слово, румыны», но повторять ее уже неловко, так что вернемся к началу.

У Чарли умерла мама (Мелисса Лео). Он с горя съел таблеток и поговорил с ней. Мама улыбнулась и сказала: «Поезжай в Бухарест». А за несколько минут до того, как Чарли оказался в той неловкой позиции, которую нам показали в начале, мама пришла к нему снова, улыбнулась и извинилась: «Ты же знаешь, я вечно все путаю».

Нет, мама, все правильно. Будапешт - это город-открытка, а Бухарест - город-судьба. В нем живет роскошная девушка-загадка Габи Ибанеску (старательно коверкающая родной английский Эван Рейчел Вуд), виолончелистка, которая в юности связалась с плохими парнями, поэтому на заднем сиденье машины у нее виолончель, а в сумке - пистолет.

Музыка - великая вещь, она помогает людям. Когда Чарли хочет найти Габи, он идет в оперу.

Опера для Чарли Кантримена - как для Венички Ерофеева Курский вокзал. Он приходит туда в любом состоянии. И в том, в котором говорит с собственной мамой. И в том, в котором познакомился с Габиным отцом, умершим у Чарли на плече в самолете, а потом попросившим Чарли передать Габи купленную в подарок смешную шапку. Не то чтобы Чарли злоупотреблял, ни-ни, просто так складывались обстоятельства. В Бухаресте ему посоветовали веселый хостел, где соседи по комнате подмешивают изменяющие сознание вещества прямо в пиво. Одного из соседей играет Руперт Грин, известный по роли рыжего Рона Уизли из Гарри Поттера, - для него тут приготовлена шутка с виагрой.

Нельзя сказать, что фильм дебютанта Фредрика Бонда в чистом виде комедия идиотских положений. Бонд набил руку на рекламе, но опоздал к тому празднику 1990-х, когда рекламисты перетащили энергичную визуальную стилистику видеоклипов на большой экран и травили байки про наркоманов, расцвечивая их сюрреалистическими эффектами. Поэтому на том месте, где лет двадцать назад мог бы быть циничный юмор, у Бонда только глупости и сантимент под лирическую музыку.

А весь сюжет фильма - подростковая фантазия о взрослении: хорошо бы влюбиться в девушку не только с тонкой музыкальной душой, но и с опасными связями - и доказать ей, что тоже мужик. Ради такого куда только не поедешь, чего только не выпьешь, не съешь. Вот и ходит Шайя Лабаф с разбитым, но таким одухотворенным лицом, как будто его били исключительно виолончелью.

В прокате с 20 марта