Максим Решетников: Интервью - Максим Решетников, руководитель департамента экономической политики Москвы

Максим Решетников возглавил департамент экономической политики и развития Москвы в 2012 г., когда столица столкнулась с введением налога на прибыль крупнейших налогоплательщиков. Только в первый год действия закона московский бюджет потерял около 70 млрд руб. Выпадающие доходы Москва компенсируют всеми возможными способами: она стала первым регионом, который ввел налог на недвижимость; столичные власти начали борьбу за то, чтобы легитимировать рынок найма жилья. О том, как удалось сбалансировать бюджет, Решетников рассказывает в интервью «Ведомостям».

- Как вы оказались в команде Сергея Собянина?

- В конце 2000-х я работал в Минрегионе, наш департамент занимался оценкой эффективности деятельности глав субъектов, а у истоков создания этой системы как раз стоял Сергей Семенович. Через некоторое время он пригласил меня в аппарат - в качестве директора департамента государственного управления с широким функционалом. Это вопросы административной реформы, регулирования правоотношений в различных сферах (санитарный контроль, фитосанитарный контроль, техрегулирование и т. д.), с тем чтобы снизить административные барьеры, давление на бизнес. Второе направление - региональная политика и межбюджетные отношения, мы очень плотно взаимодействовали с Минфином, Минрегионом. Третье - разграничение полномочий местного самоуправления. Когда Сергея Семеновича назначили мэром, он пригласил работать в аппарате мэра - под руководством Анастасии Владимировны (Ракова, заместитель мэра Москвы. - «Ведомости»). А два года назад предложили возглавить департамент экономической политики и развития Москвы.

- Вас часто называют правой рукой Анастасии Раковой.

- Мы работаем с Анастасией Владимировной вместе еще с Белого дома, с аппарата правительства, где она курировала те же вопросы. Она профессионал, каких мало, отличный специалист-управленец, прекрасный руководитель и очень интересный человек.

- В качестве руководителя департамента какие задачи вы должны решить? Какую революцию совершить?

- Если вы следите за деятельностью мэра, он не сторонник революций. Он сторонник системного постепенного движения - без рывков, но системно, с напряжением всех сил и ресурсов.

- Но ведь в транспорте, образовании, медицине как раз таки произошли революции?

- Да, на выходе изменения оказываются очень глубокими, но делаем мы их все равно постепенно, шаг за шагом. Система такова: запускаем пилотный проект в одном-двух районах или нескольких учреждениях, апробируем, отрабатываем механизмы и только тогда проецируем на город. Так было с патентами и арендой жилья, с подушевым финансированием школ, с теми же парковками. Если говорить о задачах, которые стояли передо мной, то в 2012 г. в первую очередь нужно было сбалансировать бюджет. Тогда город в полной мере ощутил последствия образования консолидированных групп налогоплательщиков, введения контроля трансфертного ценообразования, ускоренной амортизации. В результате темпы роста доходов резко упали (всего Москва недосчитывается порядка 100 млрд руб.). В 2011 г. прирост налоговых доходов был в районе 20%, а в 2012 г. упал до 4,6%. Одновременно стартовало очень много жизненно важных расходных программ: строительство метро, дороги, крупные благоустроительные программы, капремонт домов, модернизация здравоохранения, существенно увеличилось финансирование столичного образования и т. д. Встал вопрос, как нам это грамотно сбалансировать. Какие дополнительные усилия нужно предпринять для увеличения доходной части бюджета? Как элементарно экономить и эффективно тратить деньги?

- Удалось сбалансировать бюджет?

- Да, безусловно. Сегодня у Москвы сбалансированный бюджет; он позволяет городу и выполнить все принятые социальные обязательства, и гарантировать развитие столицы. Расходы мы сконцентрировали на выполнении важнейших задач, оптимизировали их, предметно занялись экономией. И это, что называется, повсеместно. Отдельная задача - дополнить бюджетные расходы частными инвестициями. Параллельно мы очень серьезно отнеслись к тому, чтобы сформировать более цивилизованную, более устойчивую налоговую базу.

- Каким образом планируется создать более устойчивую налоговую базу?

- Мы запустили системные проекты. Самый крупный проект - это налогообложение имущества компаний от кадастровой стоимости. Сделали определенные шаги с точки зрения Налогового кодекса - с моей точки зрения, получились очень качественные правки в Налоговый кодекс. Совместно с УФНС по Москве ведется большая работа по администрированию. Очень интересный проект - патентная система налогообложения, мы уже видим положительные изменения. Хотя, признаюсь, с налогообложением малого бизнеса надо еще работать. Непростым оказалось администрирование аренды квартир, но мы также видим там положительную динамику.

Мы изменили механизмы платы за землю: теперь мы в бюджет получаем часть той рентабельности, которую раньше забирали девелоперы. Это позволяет нам в том числе строить необходимую инфраструктуру - для того же жилья. Мы принципиально меняем баланс, когда доходы были у бизнеса, а расходы - у города. Много усилий ушло на оптимизацию адресной инвестиционной программы. Например, мы сократили инвестиции в инженерную инфраструктуру за счет бюджета. Почему? Потому что раньше город строил ее для коммерческих объектов за счет бюджета, за счет горожан. Сейчас мы ввели плату за подключение по электрике, теплу, воде. В результате мы избавили москвичей от платы «за того парня», сегодня девелоперы сами платят за себя. А мы строим только то, что реально нужно городу.

- Сколько Москва смогла компенсировать?

- Сказать, что все компенсировали за счет доходов, нельзя. В основном это произошло за счет экономии расходов, которая только в прошлом году превысила 100 млрд руб. По прошлому году рост налоговых поступлений был 1,7%. На самом деле это немало. Без тех усилий, о которых я сказал, этого бы не получилось. Процесс, как говорится, пошел. Но когда мы говорим о налоговых реформах, надо понимать: это долгосрочный процесс. Надо понимать, что если мы сегодня принимаем тот или иной закон, то его экономический эффект начнем получать только на второй год.

- Политика заимствований будет меняться?

- Нет, мы очень консервативны. Занимать можно, когда ты уверен в будущих доходах.

- Будут ли сокращаться доходы?

- Мы рассчитываем, что нет. Произошла девальвация, и она даст эффект с точки зрения роста. Есть краткосрочные последствия - они отрицательные, так как компании закредитованы в валюте, их переоценка приводит к новым существенным расходам и они снижают налогооблагаемую базу. А на втором этапе - дополнительные доходы на фоне роста выручки. Посмотрим, как эти две волны наложатся друг на друга.

- Как санкции Запада могут отразиться на экономике Москвы?

- Это вызов, который надо принимать. С точки зрения бюджета, экономики в целом мы накопили немалый запас прочности, но надо и дальше настойчиво, ежедневно заниматься повышением эффективности расходов. Возвращаясь к вашему вопросу, скажу следующее: на мой взгляд, санкции сегодня переходят в плоскость мер, которые, по моему мнению, трудно отнести к честной конкуренции. В целом же я исхожу из того, что все, что не убивает, делает сильнее.

- Какие из обсуждаемых сейчас фискальных мер - введение налога с продаж, переход на налог с кадастровой стоимости недвижимости граждан, повышение НДФЛ и НДС - окажут наибольший эффект на доходную часть московского бюджета?

- Чтобы совсем на кофейной гуще не гадать, обсудим те инициативы, которые более-менее конкретны. Если говорить о налоге на имущество физлиц, тот проект, который мы видели, принят в очень мягкой форме. Все льготы сохраняются. Вводится пятилетний переходный период поэтапного повышения. По нашим оценкам, больших денег там не будет. По сути, произойдет более справедливое перераспределение налоговой нагрузки - с новых квартир на дорогие. Плюс с 2013 г. из-под налоговой нагрузки вообще выпало вновь вводимое жилье. Надеемся, что будут закрыты последние оставшиеся лазейки [по уходу от уплаты налога на торгово-офисную недвижимость]. В этом году видим большой объем перерегистрации крупных объектов собственности на физических лиц. Четверть недвижимости, которая должна была подпасть под налог с торгово-офисной недвижимости, выпала. Схему с переводом офисных и торговых центров на упрощенку закрыли, но достаточно большая часть на физиках. И процесс идет, к сожалению. Хотя мы с налоговыми органами всех предупреждаем, что владеть крупными объектами, особенно торгово-офисной недвижимостью, означает вести предпринимательскую деятельность. Это можно только с образованием юридического лица либо как минимум получением статуса индивидуального предпринимателя.

- Сколько, можете уточнить?

- Дополнительные поступления в зависимости от итоговой конфигурации - от 2 млрд до 4 млрд руб. в год. Не более. Еще раз подчеркну, налоговая нагрузка падет на тех, кто явно может себе это позволить.

- А общий прирост поступлений к окончательному вступлению в силу налога в 2018 г.?

- Общий потенциал роста по Москве - где-то до 20 млрд руб. Но это потенциал, еще не факт, что, когда будем принимать закон, воспользуемся этой возможностью.

Вторая инициатива - налог с продаж. Считаю, что это может быть отличной статьей пополнения региональных бюджетов. В условиях небольшого НДФЛ налог с продаж позволяет восполнить низкую ставку и плоскую шкалу НДФЛ. В других странах это работает. В США и Канаде, например, налог с продаж - крепкая статья бюджета.

С другой стороны, я совершенно убежден - и российский опыт доказывает - в прежнем виде этот налог существовать не может. Смотрите: по старому налогу [налог с продаж действовал с 1998 по 2004 г.] было постановление Конституционного суда, по которому индивидуальные предприниматели освобождались от уплаты налога, если они приобретают товары для осуществления предпринимательской деятельности. Как разобраться - для личных целей или для предпринимательской деятельности? Существуют целые сети, которые как бы ориентированы на малый бизнес. Хотя в них покупают товары и сами москвичи.

Еще вопрос. Возникнет региональная конкуренция - в каком-то из регионов налог будет равен или близок к нулю. Особенно это актуально для продаж автомобилей и бытовой техники. По Москве мы видим, что контрольно-кассовая техника на сегодняшний день очень плохо выполняет функции по контролю за наличным денежным оборотом. Более того, надо учитывать риск, что такой налог негативно скажется на тех, кто покупает хлеб и молоко, а не на людях, приобретающих машины или дорогостоящую бытовую технику - [я имею в виду] те сферы, где могут использоваться разные серые схемы.

Иными словами, мы видим массу нюансов, которые предстоит продумать и прописать. Именно этим мы сегодня вплотную занимаемся совместно с коллегами из федерального центра.

- В чем проблемы с кассовыми аппаратами?

- Не пробивают чеки, используют программные методы борьбы с защитой - чипы перепрошивают. Поэтому у налоговой службы и возникла идея проведения эксперимента по контролю за контрольно-кассовой техникой. В августе начинаем пилотный проект в Москве. Но потребуется время - пока отработаем технологию, начнем тиражировать. Поэтому тема [введения налога с продаж] перспективная, с нашей точки зрения, но масса нюансов. Надо будет включить в систему администрирования регионы: они будут первыми интересантами. Я уже не говорю о таком вопросе - он лежит на поверхности - проблема города и области. Очевидно, что придется принимать какие-то согласованные решения.

- Обсуждается ставка в 3-5%. Вы просчитывали, сколько доходов бюджету может принести налог?

- Самый грубый подсчет: берем розничный товарооборот и умножаем на ставку. Но думаю, что так не получится. Нужно будет дифференцировать условия для сетей и мелкорозничной торговли. Мое личное убеждение: параллельно нужно развивать налоговые системы, связанные с вмененным доходом. Вот патент - отличная штука. Ставим какую-то разумную стоимость патента как процент от дохода, и все. И налоговикам проще администрировать, и малый бизнес может по-прежнему не использовать контрольно-кассовую технику, иметь упрощенный бухучет и налоговые спецрежимы. Вот это надо развивать.

Проблема в том, что патенты сейчас только для индивидуальных предпринимателей. У ООО нет возможности приобрести патент. Вторая проблема - то, что патент - дело необязательное: хочу - куплю, хочу - буду и дальше использовать упрощенку, чтобы платить 15% с «оптимизированного» нуля доходов. На мой взгляд, патентную систему налогообложения для целого ряда видов экономической деятельности надо делать безальтернативной.

- Много в Москве недобросовестных предпринимателей?

- Я далек от мысли обвинять бизнес. Есть отдельные недобросовестные бизнесмены, которые оптимизируют налоги. Но их даже недобросовестными нельзя назвать: с точки зрения города, конкуренции, они недобросовестны, а с точки зрения правовых конструкций вроде они все делают правильно. И честно говоря, если бы я работал на той стороне, я бы делал то же самое. Когда есть возможность безнаказанно оптимизировать налоги, не оптимизировать их - значит быть неконкурентоспособным. Такие правила игры. На рынке всегда очень жестко. Если рядом конкурент минимизирует издержки и это разрешено, а я все плачу - то разорюсь. Поэтому даже небольшого процента достаточно, чтобы испортить конкурентную среду и породить вирус неправильного поведения. Бизнес ведет себя настолько плохо, насколько ему позволено. Значит, не нужно позволять. Это наша ответственность, это мы поставили бизнес в такие условия, когда он вынужден этим заниматься. С себя нужно в первую очередь спрашивать. Поэтому мы и работаем с Минфином и выравниваем ситуацию. Конечно, не всякому бизнесу это нравится. Но мы не душим, мы выравниваем условия. Если кому-то стало хуже, значит, привыкай не оптимизировать. Работай в нормальной конкурентной среде так, как все работают.

- Наверное, недобросовестными можно назвать и некоторых граждан - продавцов недвижимости, которые занижают стоимость сделки, чтобы не платить налог. Какие методы борьбы предлагает Москва?

- В отношении граждан я сторонник той же логики: как назвать недобросовестными людей, которые защищают свои финансовые интересы по имеющимся и достаточно распространенным схемам? Да, конечно, стоимость сделок занижают. Поэтому, чтобы, как говорится, не вводить людей в соблазн, у коллег есть идея установить порог [стоимости продажи по договору] в зависимости от кадастровой стоимости - 70-80%. В целом считаем, что такая схема должна быть. Когда продаешь единственное жилье, то облагать доход не нужно. Но когда у тебя 3-4 квартиры, то их продажа - предпринимательская деятельность. Никто не против, только налоги заплати.

- А если две квартиры? Ведь бывает доля в квартире еще с советских времен плюс своя собственная.

- Ну, продаешь долю - заплати с нее налог. У нас есть пример пенсионера, у которого 10 квартир. Но у него льгота, и он вообще не платит ничего.

- Увеличение налогов - НДС, НДФЛ - может быть оправданным, если внешние рынки заимствований остаются закупоренными продолжительное время?

- Мне кажется, такие вопросы нужно обсуждать на основе понимания конкурентоспособности национального бизнеса. НДС - это налог, который в большей степени платит высокотехнологичный бизнес - добавленной стоимости больше. Высокий НДС стимулирует упрощение экономики. Если мы говорим о развитии высокотехнологичных производств, инновационной экономики, то для них повышение НДС - тема тяжелая. Кроме того, и НДС, и НДФЛ - налоги на оплату труда. Надо смотреть, как это влияет на бизнес. За счет чего он будет дальше конкурировать? Если у нас ситуация на внешних рынках, если по спросу ограничения, снижаются темпы роста доходов населения. Перед переходом на налог с кадастровой стоимости мы увидели, что бизнес очень по-разному платит налог на прибыль, много денег уводится в офшоры. Простыми методами администрирования тот же налог на прибыль мы не поймаем. Поэтому перешли на налог на имущество с кадастра - простой, понятный в администрировании платеж. Резервы нужно искать в администрировании, в упрощении системы. В том, чтобы не растить номинальную нагрузку, а выравнивать реальную нагрузку на всех. Есть риски, что нагрузка на добросовестный бизнес возрастет, а недобросовестный как не платил, так и не будет платить.

- А добросовестный уйдет в тень?

- И это тоже. Но давайте дождемся принятия закона. Для нас ближайшая задача касается налога на имущество физлиц, и здесь есть надежда, что федералы дадут достаточные полномочия, чтобы отстоять интересы и города, и москвичей, чтобы мы могли администрировать этот налог. Если все подтвердится, то налог с продаж. Есть краткосрочные задачи. Недавно Дума приняла поправки по патентам, теперь мы можем их дифференцировать. Будем думать.

- Может быть, есть какие-то концепции?

- Очевидно, что при сдаче в аренду недвижимости в центре патент должен быть подороже. Особенно в зависимости от площади. На окраинах - дешевле. По торговым - то же самое.

- Не возникнет ли при введении нового налога на имущество физлиц рисков по аналогии с налогом на имущество организаций? Многие компании жалуются на завышенную кадастровую оценку. Граждане же тоже будут недовольны.

- Какие-то вопросы на начальном этапе, конечно, будут. Это все-таки методика массовой оценки. С другой стороны, Москва дальше всех пошла по этому пути. Все-таки все наши споры с бизнесом носят точечный характер. Очень небольшой процент случаев, когда суд признает, что мы не правы. В начале пути какие-то технические просчеты неизбежны. Системных проблем мы не видим.

- То есть вала исков от граждан не ждете?

- С физлицами ситуация проще. Когда оцениваешь торговлю, то это один объект на районе. А рынок квартир все-таки существует. Цены открыты. В кадастре всегда есть установка делать цену чуть ниже рыночной, чтобы как раз снижать число споров. Условно, на 5% отступил от рыночной вниз - число споров в 5 раз сократилось.

- Будете такую задачу ставить при оценке кадастровой стоимости жилья граждан?

- Так всегда делается. На 5-10% ниже той, где, по оценкам, находится рынок. Хотя мы понимаем, что никакая массовая кадастровая оценка не поймает, выходят окна квартиры на реку или во двор. Цены будут усредненными.

- На что город делает ставку? Это малый и средний бизнес? Рост доходов граждан? Или это все-таки привлечение крупных налогоплательщиков за счет преференций, как это было с нефтяниками?

- Наши задачи раскладываем в несколько корзин. Есть корзина, связанная с краткосрочными вопросами. Там работа с корпорациями, налоговые инициативы, которые, как правило, связаны с тем, чтобы из города не ушли деньги. Там, где это идет вразрез с интересами города, мы свою позицию отстаиваем.

В долгосрочном плане нужно развивать экономику. Надеяться на то, что доходы населения будут расти, как бы бизнес себя ни чувствовал, неправильно. Нужно дальше развивать экономическую базу. Причем в самых сложных сферах: промышленность, новые компании, новый бизнес, IT, консалтинг, финансовые институты и т. д. Это то, что мы должны развивать максимально и в первую очередь. Поэтому сейчас все эти темы все больше и больше на слуху. Те же промзоны, те же технополисы. Весь фокус в экономической политике города будет смещаться в сторону привлечения нового бизнеса. То, что многие регионы делают давно: создают промзоны, раздают в них землю на льготных условиях.

- А в Москве создают новые промзоны? Обычно речь идет о том, чтобы расчистить и застроить.

- Вопрос, чем застроить. Нужно - промышленностью, офисами, чтобы появлялись рабочие места.

- Не слышно какой-то сформулированной позиции.

- Мы понимаем, что у города есть достаточно крупные участки: Руднево, площади в Зеленограде. Вопрос в том, как разработать механизмы привлечения туда реальных инвесторов. С одной стороны, очень хочется просто продать с аукциона. Но есть риски того, что придут, купят, но ничего не сделают.

- А вы комплексно этим занимаетесь? Вот Московская область помимо льгот, например, каждому инвестору дает специального комиссара.

- Занимаемся, тоже запускаем эту тему. У нас агентство по привлечению инвестиций как раз заточено на это. У департамента промышленности есть центр инновационного развития. Но нам явно нужно вывести работу на новый уровень.

- Какая может быть концепция? Какие льготы?

- Работать надо предметно. Есть промзона, есть участок. Вот его площадь, вот что на нем можно сделать, вот условия подключения. Что касается производства и промышленности, то все прежние льготы мы оставили.

- Сил же не хватит - у вас 15 000 га промзон.

- Промзон насчитывается более 200. С чего-то надо начинать. Надо развивать город. Спрос со стороны промышленных предприятий есть. Надо участвовать в региональной конкуренции за инвестора. Почему они располагаются в области или Калуге, а не в Москве? Всем кажется, что здесь все можно застроить жильем. Нет, нельзя. Город изменил политику. Инвесторы готовы строить офисную и промышленную недвижимость, но под какой бизнес, не знают: IT, промка, финансы, фармацевтика, автостроение, авиация, космос, оптика, оборонка. Кто будет платить аренду или выкупать недвижимость? Это ключевой вопрос перед городом - как дальше развиваться, какие рабочие места, какой бизнес привлекать. К тому же внешнеэкономические условия не очень стабильные. Бизнес выбирает между регионами. Нужно дополнительно его чем-то заинтересовать.

- Город делает ставку на малый и средний бизнес? Например, в США на него приходится до 65% экономики страны.

- Для начала уточню: не все у нас так плохо, как иногда пытаются представить. Сегодня 50% ВРП города и примерно 40% рабочих мест в Москве создают именно промышленность, торговля и малый бизнес. При этом, да, безусловно, малый и средний бизнес надо развивать. Но когда мы говорим о них, то должны себе представлять, что имеем в виду. Если имеем в виду мелкорозничную торговлю и киоски, их будем развивать, но в первую очередь с учетом общественных интересов. Если говорим о высокотехнологичном бизнесе, то будем развивать любыми способами, поддерживая грантами, субсидиями. Ведь именно они арендуют большую часть площадей в офисных и торговых центрах, с которых мы теперь собираем налоги. При таком объеме ввода мы понимаем, что кое-где у нас уже возникает проблема с заполняемостью. А чтобы их дальше заполнять, нужен новый бизнес, новые компании.

- Как привлекаете?

- Для того чтобы развивался малый бизнес, мы развиваем город, городскую среду. В том числе, когда строится больше недвижимости, снижаются арендные ставки. У нас очень высокий запас по всем направлениям инфраструктуры: в электросетевом хозяйстве есть простаивающие мощности, по воде и теплу - на уровне 50-60%. В будущем мы постараемся дифференцировать ставки на подключение, с тем чтобы именно промпредприятия могли подключаться на льготных условиях и развивать свое производство. Ведь самые большие издержки, связанные с подготовкой площадки, связаны с подключением к инфраструктуре. Еще одно преимущество Москвы - огромный рынок труда и специалистов любого уровня. Нормально развивая город, выравнивая экономическую среду и делая ее конкурентоспособной, мы тем самым даем им развиваться.

- Несколько лет назад Москва собиралась принять стратегию, которая бы определила, в каком направлении движется город, - это финансовый центр, промышленный или культурный. Почему так и не приняли?

- Не совсем понимаю, почему город должен выбирать - «или, или, или»? Посмотрите на Мюнхен - это крупный медицинский и финансовый центр, в черте города - автомобильные заводы. Что в этом плохого? Почему стратегия не была принята, понятно. Процесс разработки стратегии шел одновременно с разработкой городских государственных программ. И все наработки программы мы просто имплементировали в них. Мы приняли инвестиционную стратегию. С точки зрения стратегии понятно, что делает город. Было бы хуже, если бы у нас была стратегия, но не было результатов. Это понятный для инвесторов документ, который позволяет лучше продать возможности города, его конкурентные преимущества.

- Когда из мэрии ушел ваш предыдущий начальник - Андрей Шаронов, говорили, что ему не удалось наладить отношения с рядом чиновников, в том числе и с вами. Например, многие вопросы вы обсуждали с мэром в обход непосредственного начальника. Как прокомментируете?

- Андрей Владимирович - сильный управленец. И он точно ушел не по этим причинам. У меня с ним отличные отношения. Считаю, что он крепкий профессионал, который очень точно понимает город, с одной стороны, а с другой - у нас с ним одна система ценностей. Мы всегда отстаивали рыночные принципы: чем меньше государство участвует непосредственно в хозяйствующих обществах, тем лучше. Если мы научимся регулировать рынок, экономика будет более эффективной.

- А с Собяниным сейчас вы напрямую общаетесь?

- У нас есть система, есть курирующие замы, есть определенная технология работы. Учитывая, что все вопросы носят межведомственный характер, мы формируем проект позиции у Натальи Алексеевны [Сергуниной, заместителя мэра Москвы по экономической политике и земельным отношениям], обсуждаем с другими замами, потом выходим к мэру. Иногда выходим с одной позицией, иногда - с двумя.

- Кстати, позиция Натальи Алексеевны по экономической политике города не слышна. Она больше рассказывает про ярмарки, ВДНХ, праздники варенья. Акценты сместились?

- Не соглашусь. Наталья Алексеевна - это тот человек, который реально занимается экономической политикой, очень глубоко разбирается в вопросах, предлагает собственные решения, отстаивает их.

- Что самое сложное в вашей работе?

- Расставить приоритеты - задач много. Много инвестиционных проектов, концессии в медицине, в дорожном строительстве и т. д. Одновременно надо разгребать то, что осталось от предыдущей волны. Удивляешься: как же так можно было инвестконтракты заключать, что интересы города полностью проигнорированы? При этом сразу задумываешься: а что про тебя через несколько лет скажут? Параллельно нужно заниматься темой инвестиций, бюджетной политики, налогов, тарифов, общаться с бизнесом и т. д. В голове все время приходится держать очень сложную картинку.

Уверенность в результатах есть потому, что есть политическая воля, есть сконцентрированные ресурсы, есть адекватная задачам развития Москвы стратегия в области экономики и градостроения вообще, в сфере бюджетной, инвестиционной, налоговой, тарифной политики. Мы идем по пути, который в развитых странах занял 20-30 лет. Мне кажется, мы движемся гораздо быстрее. При этом мы не перекладываем проблемы на будущие поколения, мы не живем в долг. Мы умеем сосредоточить усилия на тех приоритетах, которые стоят перед городом.