От редакции: Урок французского
Франция провела захватывающие, полные интриги и соперничества президентские выборы, на которых проголосовало 85% избирателей, а победитель опередил проигравшего всего на 6%. Возможно, у российских политтехнологов возникнут сомнения в чистоте выборов. Как бы то ни было, нарушения оказались так хорошо спрятаны, что остается только позавидовать французам.
Начать с того, что на выборах боролись два ярких, непохожих и нестандартных с точки зрения консервативной политики кандидата: потомок венгерских иммигрантов, обещающий болезненные либеральные реформы, и женщина-социалистка. Правый державник и борец с мигрантами Николя Саркози, называвший беспорядки осени 2005 г. погромами, а их участников – подонками, обещающий дружбу с США и сокращение социальной нагрузки на бюджет, и левачка Сеголен Руаяль, выступающая за сохранение одной из лучших в Европе систем социальной защиты, развитие семейных ценностей и образования.
Саркози представлял правящую партию, однако вероятное преемничество Жаку Шираку удалось удачно замаскировать. Уже бывший и новый президенты находились в непростых личных отношениях, и Ширак до последнего не давал понять, пойдет ли на третий срок сам или поддержит Саркози. К слову, преемничество, пожалуй, могло бы и навредить Саркози – комментаторы сходятся во мнении, что обещание перемен после застойной эпохи Ширака было главной составляющей предвыборной кампании любого кандидата.
Между претендентами на президентский пост во Франции шла напряженная идеологическая борьба – в отличие от недавних (и тоже конкурентных) кампаний в Германии или Италии, где разницу в программах оппонентов могли выявить только специалисты. Подлинность спора между правыми и левыми не вызывала сомнения, как и в кампаниях 1988 и 1995 гг., поэтому Саркози опередил Руаяль с небольшим, но заметным перевесом, что выгодно отличает нынешние французские выборы от немецких, итальянских или американских, где победитель определялся едва ли не фотофинишем.
В стране, где нет порога явки, ниже которого выборы объявляются нелегитимными, к урнам пришли 85,5% избирателей – это почти на 6% больше, чем пришло на второй тур выборов в 1995 и 2002 гг. Последний раз такая активность отмечалась в 1981 г., тогда социалист Франсуа Миттеран победил голлиста Валери Жискара д’Эстена. Да, мы видели еще большую явку на выборах, в Туркменистане например. Но там не приходилось разделять голоса избирателей так, чтобы одних было на 6% больше, чем других. О каких-либо заметных нарушениях на избирательных участках Франции не сообщается. Сеголен Руаяль признала результаты выборов сразу и поздравила победителя.
Активность французов на выборах обусловлена их верой в способность влиять на ситуацию в стране. По данным социологической службы TNS-Sofres, так считают 59% опрошенных, противоположной точки зрения придерживаются 38%. А вот по данным “Левада-центра”, лишь 1% россиян уверены, что они оказывают влияние на политическую и экономическую жизнь страны, допускают такое влияние 9%, 87% его не замечают, при этом 26% и не хотят ни на что влиять.
Показательна реакция парижан на результаты выборов: сторонники Саркози бурно праздновали победу на площади Согласия и Елисейских Полях. Противники бурно отметили поражение на площади Бастилии.
Показательна и реакция мировых лидеров: первыми Саркози поздравили президент США Джордж Буш, премьер-министр Великобритании Тони Блэр и канцлер Германии Ангела Меркель. Владимир Путин на момент сдачи номера еще этого не сделал. Что ж, для Москвы даже не избрание Саркози, а уход Ширака является проблемой. Закончился период европейской политики Кремля, основывавшейся на “личной дружбе” президентов России, Франции и Германии. Не так важно, что Саркози уже высказался в том духе, что американские ценности для Франции ближе, чем российские. Важно, что Кремлю придется с нуля выстраивать отношения с непростым партнером. Не могут они там в Европе обеспечить преемственность курса.