От редакции: Борьба с приставкой “гос”
Административное сдерживание объемов приватизации иллюстрирует и ситуация с крупными компаниями. Например, 75%-ный пакет “Связьинвеста”, принадлежащий государству, планировалось продать еще в 1998 г., но из года в год приватизация откладывается. Сам Греф уже заявлял, что ни “Связьинвест”, ни контрольный пакет акций “Аэрофлота” не будут проданы раньше 2008 г.
Герман Греф решил подстегнуть приватизацию. Планы по приватизации постоянно не выполняются, и на прошедшем вчера совещании руководителей территориальных управлений Росимущества Греф пообещал, что “в этом году мы спросим с вас выполнение плана приватизации в полном объеме”. Слова Грефа о “чрезмерном увлечении чиновников собственностью” звучат очень актуально. Курс на госкапитализм пока еще не является курсом всего правительства.
Приватизация буксует давно. В 2005 г. был продан только 521 пакет акций из запланированных 927, а выручка (34 млрд руб.) составила менее 80% от плана. В 2006 г. доходы от приватизации составили 18,26 млрд руб. при запланированных 40 млрд руб. Но Греф, который возложил ответственность за выполнение приватизационного плана на Росимущество, не совсем справедлив. За срыв приватизации должно отвечать все правительство. Летом прошлого года Минэкономразвития представило план приватизации на 2007 г., предполагавший продажу 748 ФГУПов и 966 АО. Министерства и ведомства тогда выступали против приватизации каждого четвертого предложенного актива – всего возражений набралось по 448 АО и ФГУПам.
Госкапитализм в сегодняшнем российском виде – это результат усиления государства в условиях институционально незрелого капитализма. Толчком к смене модели послужила внешняя конъюнктура – нефтегазовые сверхдоходы. Наступление эпохи госкапитализма можно считать естественной реакцией населения и власти на олигархические 90-е, но трансформация протекает как-то странно: вместо олигархов, частично приватизировавших политическую власть, теперь сама власть частично превратилась в олигархию.
Эта трансформация заметна не только в ТЭКе или на рынке слияний и поглощений в целом. О ней сигнализирует не только увеличение доли государства в капитализации российского фондового рынка. Процесс олигархизации не извне, а изнутри пошел гораздо дальше.
Концентрированным выражением этого процесса является крупнейшая российская компания. В своих выступлениях президент Путин акцентирует внимание на том, что “Газпром” – коммерческая и наполовину частная компания. Но для многих контрагентов и для иностранцев “Газпром” – это прежде всего госкомпания. Отделить коммерческие цели от государственных в деятельности “Газпрома” нелегко. С воцарением госкапитализма эта путаница распространяется все шире. Государственные органы контроля и надзора все чаще действуют так, что навлекают на себя подозрения в деловой ангажированности. Путаются со своим статусом и отдельные чиновники, которые являются одновременно и регуляторами целых рынков, и игроками на них же, не особенно это скрывая.
При всем этом госкапитализм как путь развития для страны на уровне риторики отвергается. Такова позиция обоих первых вице-премьеров и преемников. Дмитрий Медведев в недавнем интервью “Ведомостям” выразил, видимо, доминирующий среди чиновников подход к госкапитализму – он сказал, что если государство и входит в какой-то бизнес, то необязательно навсегда. В начале апреля Сергей Иванов выступил с критикой отечественных легковых автомобилей и выразил сомнение в целесообразности господдержки этой отрасли, а ведь это бьет по интересам “АвтоВАЗа”, контроль над которым перешел к ФГУП “Рособоронэкспорт”.
Нынешний официально не признанный госкапитализм – не идеология, а банальное смешение бизнеса и власти, которое иногда называют коррупцией. Но и возвращение к рынку (даже если оно возможно каким-нибудь мановением либеральной руки) не будет ни легким, ни способствующим стабильности. Ведь такое возвращение будет эффективным методом передела собственности.