От редакции: Кризис глобализма
Вложения государственных инвестиционных фондов и компаний развивающихся стран в рынки развитых продолжают расти и все больше беспокоят Запад. Возможные политические риски от «развивающихся» инвестиций при этом заслоняют для правительств развитых стран экономические последствия нового международного протекционизма.
Государственные (или суверенные) инвестиционные фонды и компании развивающихся стран с начала 2006 г. купили акций западных банков, инвестфондов, бирж, брокерских и управляющих компаний на $35 млрд, подсчитал инвестбанк Morgan Stanley (подробнее см. статью на стр. Б5). В общей сложности госинвестфонды контролируют активы на $2,8 трлн. За последнее время государственные инвесткомпании развивающихся стран купили пакеты акций таких западных банков, как Barclays, Deutsche Bank, HSBC, фондов прямых инвестиций Blackstone и Carlyle, Лондонской фондовой биржи (LSE), биржевых операторов OMX и NASDAQ. По данным МВФ, правительства аккумулировали $5,6 трлн в виде резервов центробанков и $1,9–2,6 трлн в госинвестфондах. Суверенные фонды будут расти на $800–900 млрд в год и к 2012 г. достигнут $12 трлн.
У западных политиков и экономистов экспансия суверенных фондов развивающихся стран вызывает тревогу, иногда страх. Природа страха по преимуществу политическая. На макроэкономическом уровне рост этих инвестиций особого влияния не оказывает. Более того, эти покупки поддерживают курсы валют. Суверенные фонды, созданные для сбережения сверхдоходов от экспорта, диверсифицируют и секьюритизируют свои вложения. В предыдущие периоды роста цен на нефть вложения ближневосточных фондов никого не пугали, как и финансирование азиатскими фондами дефицита счета текущих операций США.
Финансовый рынок остается все-таки более либеральным, чем стратегические отрасли (инфраструктура, энергетика, ВПК, телекоммуникации и т. д.). Тем не менее на Западе все больше людей считают, что допуск и на финансовый рынок крупных инвесторов с непрозрачной схемой принятия решений (фонды государственные – значит, могут преследовать политические цели) может привести к серьезным потрясениям. Что касается стратегических отраслей, то законопроекты об их защите появляются как грибы после дождя. Протекционизм свидетельствует о серьезном кризисе глобальной экономики.
Кризис переживают сейчас все основные институты глобализма – МВФ, Всемирный банк, ВТО. Кстати, один из мандатов зашедшего в тупик Дохийского раунда переговоров ВТО – преодоление протекционизма в инвестиционной сфере. Сфера инвестиций и раньше не была чересчур либеральной, но сейчас все попытки либерализовать ее в рамках международных институтов вообще встали.
Протекционистские законы об инвестициях в стратегические отрасли готовят и принимают и развитые, и развивающиеся страны, спор в формате «кто первый начал» тут не является важным. В России законодательство стало менее либеральным, чем в 1990-е, но по большому счету оно мало отличается от зарубежных аналогов.
Возможно, это временная тенденция, но, безусловно, важно, надолго ли она затянется и к каким результатам приведет. Если замедление роста мировой экономики произойдет, стимулы к протекционизму усилятся (грубо говоря, правительства захотят защитить национальные экономики от замедляющейся мировой). Некоторые эксперты вспоминают по этому поводу девальвационные войны времен Великой депрессии. Тогдашний рост протекционизма удалось преодолеть только после Второй мировой войны, в том числе благодаря развитию международных институтов. Пока опасность протекционизма не воспринимается серьезно. Вряд ли существуют и простые рецепты ее избежать или излечить. Но росту взаимного недоверия необходимо противодействовать как в рамках международных институтов, так и на основе двусторонних и региональных соглашений.
Правила доступа зарубежных суверенных фондов на рынки, если будут сочтены необходимыми, должны быть недискриминационными и прозрачными, причем ограничения в разных странах необходимо унифицировать .