От редакции: Хозяин дома

Митинги в регионах, создание общественных движений в поддержку третьего президентского срока для Владимира Путина, письма деятелей культуры, выступления ткачих на съездах, филологические изыски единороссов (выборы в Думу как «референдум о доверии президенту», Путин – «национальный лидер» и т. д.) – все это интерпретируется либеральными комментаторами в основном как пережитки советского образа жизни и мысли.

Культурная преемственность действительно видна. Вот, например, цитата из сообщения информагентства «Тюменская линия»: «В с. Яр-Сале состоялось заседание рабочей группы оргкомитета по организации и проведению районной конференции «О роли и задачах общественности: общественных организаций, трудовых коллективов, политических партий, органов местного самоуправления в реализации плана Путина на территории муниципального образования». С инициативой ее проведения выступил председатель думы Ямальского района Ефим Кесельман».

Опрос «Левада-центра» (12–16 октября, 1600 человек) показывает, что растет число тех, кто видит признаки культа личности Путина: 22% считают, что они «уже налицо» (в апреле 2007 г. – 15%, в марте 2006 г. – 10%). 27% считают, что культа личности «еще нет, но предпосылок для него все больше» (25% – в апреле 2007-го, 21% – в 2006-м). 38% уверены, что «никаких признаков такого культа нет» (в апреле – 49%, в марте 2006-го – 57%).

С предыдущей эпохой сравнивать проще. С другой стороны, в советское время сложно было представить себе, чтобы уровень доверия граждан к первому лицу сильно отличался от уровня доверия к партии и другим ее представителям. Рейтинг Путина на протяжении последних лет намного выше рейтинга любой партии власти, а также любых органов власти. Например, социологи «Левада-центра» спросили граждан (10–13 августа, 1600 человек), на ком лежит основная заслуга за повышение зарплат, пенсий и пособий и на ком лежит основная ответственность за рост цен и стоимости жизни. Заслугу граждане приписали президенту (55% против 27% у правительства и 10% у местной власти), а ответственность возложили на правительство (48% против 19% у президента и 15% у местной власти). Некоторые видят в этом приверженность монархической идее. Но россияне по большому счету с монархической идеей плохо знакомы.

По данным опроса фонда «Общественное мнение» (17–18 февраля 2007 г., 1500 человек), словосочетание «февральская революция» никак не смогли прокомментировать 60%.

На прямой вопрос о значении падения монархии 28% ответили, что оно принесло вред, 26% – что пользу. Кроме того, легкость, с которой россияне совмещают симпатию к монархизму и ностальгию по СССР, тоже говорит против того и другого. Это лишь мифы, живущие в сознании.

Есть другие системы координат, предлагавшиеся российскими (и советскими) учеными, в рамках которых нынешняя тенденция выглядит очень интересно.

Вот, скажем, Общероссийское собрание советов муниципальных образований предложило Путину себя возглавить, а в ответ он обещал восстановить совет при президенте по муниципальному управлению. То есть невозможно оказалось местное самоуправление без руководящей роли президента (а заодно и обещанных им денег).

Историк Тамара Кондратьева в книге «Кормить и править» сравнивает кормленческую функцию княжеской/царской и советской власти. Советская власть, практикуя опеку над населением и легитимируя себя за счет кормленческой функции, восстановила многие практики XVI в., когда царь представлялся русскому человеку как хозяин большого дома, в котором живут не только ближайшие, но и дальние родственники, и работники, и приживалы, и нищие (домостроевская модель). Иерархия складывается в зависимости от доступа общественных групп к «столу».

В этой системе координат все встает на свои места: Путин накормил народ (по сравнению с Ельциным) и номенклатуру. Народ хочет остаться в такой системе кормлений. Что уж говорить о номенклатуре.