От редакции: Без дискуссии
Вчера в храме Христа Спасителя открылся Архиерейский собор Русской православной церкви, главная тема которого – внутрицерковное единство. Пути его достижения и сохранения возможны разные.
В своем вступительном докладе патриарх Алексий II привел статистику количественного роста церкви. Сейчас у Русской церкви 156 епархий, 196 архиереев, 29 141 приход с 30 544 священнослужителями, 769 монастырей. Но патриарха беспокоят вопросы качества. И главный – единство церкви. Нынешний собор должен утвердить Акт о каноническом общении РПЦ и РПЦЗ (зарубежной церкви), которые год назад торжественно объединились после долгих лет раскола. Но оказалось, что за год внутри самой Русской православной церкви назрели конфликты.
Судя по докладу патриарха, больше всего его беспокоят две угрозы. Одну можно назвать территориально-политической: правительства постсоветских государств все больше внимания уделяют политике в отношении религий, понимая, что это серьезный ресурс. К застарелому конфликту с Константинопольским патриархатом по поводу эстонской церкви добавился новый конфликт с церковью румынской, которая учредила митрополию на территории Молдовы – канонической для Московского патриархата. Активную деятельность ведут и власти Украины, которые хотят добиться автономности (автокефалии) Украинской православной церкви Московского патриархата. Патриарх признал, что с украинской церковью существует дефицит общения, и предложил срочно его ликвидировать. Кстати, в этом году празднуется 1020-летие крещения Руси, и патриарх собирается в Киев на торжества.
Политические переговоры будут, безусловно, сложными, предсказать их итог крайне трудно.
Вторая угроза исходит изнутри, от «рядовых мирян и отдельных епископов», поддающихся «соблазну раскола и смуты». Самый известный пример такого конфликта – открытые письма от имени епископа Анадырского и Чукотского Диомида, в которых тот обличал экуменизм иерархов РПЦ, демократию и глобализацию. Такие действия, апеллирование к общественному мнению воспринимаются в Москве как подрыв принципов священноначалия и выход за рамки юрисдикции. Предполагается, что обсудить важные вопросы можно «по команде», не вынося сора из избы. Здесь патриарх стоит за усиление централизма.
Насколько открытой может быть внутрицерковная дискуссия? В каких случаях она является угрозой единству? В известном смысле такие крайние проявления, как обличения епископа Диомида, связаны с самим характером церковной дискуссии – точнее, с тихим уходом от любой дискуссии. Все 18 лет патриаршества Алексий II посвятил сохранению единства церкви – стараясь избегать острых углов и противоречий. За это время ни разу не собирался Поместный собор – высший орган управления церковью. По уставу 1988 г. он должен был собираться раз в пять лет. Но в 2000 г. в устав были внесены изменения, и теперь Поместный собор может быть созван либо для постановки нового патриарха, либо в особых случаях по решению собора Архиерейского.
Одной из главных задач патриарх видит совершенствование образования, диалог с обществом и государством, информационную деятельность. Но все это ведет как раз к постановке все новых вопросов, которые требуют глубокой дискуссии. Более того, невооруженным глазом видно, что сейчас внутри церкви растет активность разных групп, которым не всегда удается обсудить противоречия. Между тем чаще всего обсуждаемые вопросы не носят кардинально догматического характера.
Эту активность достаточно просто остановить волевым решением священноначалия. Но, возможно, более перспективно было бы эту активность организовать. Единство без дискуссий – это как раз тот изоляционизм, к которому призывает епископ Диомид.