От редакции: С кого спрос

Не погаснет ли свет в разгар зимы? Вот главный вопрос (помимо цен на электричество, конечно), который волнует россиян в связи с реформой энергетики.

Происходящие перемены не на шутку пугают рядовых потребителей: 69% опрошенных ВЦИОМ граждан считают, что нужно сохранить государственный контроль над производством и передачей электроэнергии, даже если из-за этого снизится экономическая эффективность отрасли.

Очевидно, что в народной памяти встают мрачные картины прошлого: авария на подстанции «Чагино» в июне 2005 г., в результате которой 4 млн человек остались без света, и зима 2006 г., когда из-за морозов проводились массовые отключения электричества по всей стране. Тогда энергетическая система еще была практически единой. А что же будет теперь, когда производителей и поставщиков электроэнергии стало несколько сотен?

Эти страхи обоснованны, признают энергетики. Технологический процесс генерации, передачи и распределения электроэнергии остался единым, но его участники теперь юридически и хозяйственно обособлены. Если до недавнего времени в каждом регионе был один ответственный поставщик тепла и электроэнергии, то теперь там работает множество компаний, каждая из которых отвечает за отдельные задачи энергоснабжения. Их отношения друг с другом строятся на основе договорных обязательств. Ничего плохого в этом нет, но на практике это означает, что оперативно изменить технологический режим стало намного сложнее.

Кроме того, непонятно, кто должен отвечать за надежность энергосистемы в целом. Поставщик? Но он быстро переадресует свои обязанности по договорной цепочке. Системный оператор? Но он не обеспечивает гарантии надежности. Регулятор? Об этом нигде не сказано.

Конкуренция между участниками энергорынка (по крайней мере, на первом этапе) тоже повышает риск аварий. Ведь, вложив в покупку энергоактивов миллиарды долларов, компании настроены как можно быстрее получать прибыль, что заставляет их эксплуатировать электростанции и линии электропередачи в режиме перегрузки.

Экономия издержек, к которой неизбежно будут стремиться новые собственники, может иметь и отрицательные последствия – например, уменьшение резервов мощности. А это тоже снижает надежность энергосистемы.

Не способствует созданию резервов и принцип, по которому построены генерирующие компании, – в них объединены электростанции, разнесенные друг от друга на тысячи километров. Из-за этого взаимное резервирование внутри ОГК практически невозможно.

Но однозначно черными красками последствия реформы рисовать, конечно, нельзя. На первом этапе координация между сетевыми компаниями и диспетчером действительно усложняется, но сама диспетчерская система не меняется – просто региональные диспетчерские управления стали филиалами «Системного оператора».

Инвестиционная программа РАО ЕЭС (а под ней подписался каждый покупатель энергоактивов) ценой 4,4 трлн руб. до 2020 г. рассчитана на полную модернизацию ветхих мощностей и строительство новых. Благодаря этому риск аварий в долгосрочной перспективе серьезно снизится.

К тому же история мировых энергокризисов показывает, что причиной большинства крупнейших энергоаварий стали сети: при сбоях они не выдерживают нагрузок. А сети остались в руках государства – ему перешли 75% акций Федеральной сетевой компании.

Мир научился управлять энергосистемами в условиях рынка. Выход прост: противоаварийная автоматика, которая сама регулирует частоту и мощность на объектах, принадлежащих разным собственникам. Правда, все это успешно работает только при одном условии: в рискованной ситуации компании обязаны действовать, отдавая приоритет противоаварийному режиму, а не коммерческому. За этим следят регуляторы и жестко наказывают любителей быстро заработать, рискующих интересами общества. Сможет ли российское Министерство энергетики стать таким эффективным регулятором, покажет ближайшая зима.