Политэкономия: Партии на рынках власти

Политическое поле пришло в легкое движение. Не то чтобы началось переформатирование партийного пространства – просто снова открылись рынки власти, и на них продаются места.

Происходит это замысловатым путем. Происходящее можно было бы назвать «демократией политических оксюморонов». Например, в свежевыжатом движении «Левый фронт» АКМ соседствует с Исламским комитетом. Нацболовцы плюс Гейдар Джемаль, красное марксистское знамя с зеленой исламской полосой – такой коктейль взрывоопасен просто в силу несоединимости элементов. Вряд ли у подобного движения может быть какой-то внятный идейный месседж, поэтому оно будет искать свою нишу не в идеологических дискуссиях или на выборах, а на улице, где голосуют не бюллетенями, но коктейлями Молотова.

Объединение демократов «Солидарность» и хотело бы классической парламентской активности, но кто же ему предоставит такую возможность? Эту площадку занимает новая партия «Правое дело», возникающая на руинах СПС. Поле сражения будущей «Солидарности» – дискуссионные клубы и немного улицы (с последующими фонарем и аптекой). Поле брани «Правого дела» – скользкие казенные коридоры Кремля и Старой площади.

Каждый выбирает свой путь, но зоны продажи для нишевых продуктов ограничены: улица, дискуссионная панель, парламентская система.

Ниже нефть, крепче доллар – больше демократии. Эта почти железная, почти марксистская (в хорошем смысле) закономерность действует в российской политике не в первый раз. Партии выражают коллективную идентичность разных групп, но сейчас, после последних парламентских выборов и установления системы квазипарламентских партий в псевдопарламенте, эта их функция утрачена. Партии потеряли по дороге идеологии, ценности, целевые аудитории, сколько-нибудь четко определяемый электорат. Отсюда и попытки нащупать пути политической реанимации: уличная демократия и демократия дискуссий пытаются заменить парламентскую демократию. Если пробуждающиеся демократические наклонности не найдут выхода, начнется процесс пересоздания демократии, в том числе и на пленэре. Поскольку российская политическая культура за эти годы так и не приобрела устоявшихся форм, выход энергии может оказаться самым неожиданным. В оптимистическом варианте все пойдет по проторенной дороге 20-летней давности – через дискуссионные клубы (прототип – клуб «Перестройка») с последующим выходом на улицы и переформатированием парламента в инструмент свободных выборов. Что бы мы ни говорили о новом мировом порядке, пока действующей остается формула Реймона Арона: «Мы не знаем иной формы политической свободы, помимо той, которая соответствует буржуазной традиции и выражается <...> в конкурентной борьбе партий».

Возможно, партии у нас сегодня не столь буржуазны. Но если не будет нормальной парламентской демократии, жить будем с «Левым фронтом».