То, что обходится бесплатно, расходуется бездумно

Советские руководители понимали издержки иначе, чем политики и экономисты в других странах. Там человеческий труд дорог, ресурсы ограничены, средства приходится занимать – именно поэтому на индустриальные прорывы у многих стран уходили десятилетия и даже сотни лет. Но Сталин был уверен, что раз и навсегда решил эту проблему. Он сумел перепрыгнуть эпоху, прокрутил историю вперед и добился создания в стране работающей промышленности. «Мы в кабалу к капиталистам не пошли и с успехом разрешили своими собственными силами проблему накопления, заложив основы тяжелой индустрии», – писал он в статье «Год великого перелома».

В предвоенные годы в стране было построено более 9000 новых предприятий. Но прорыв не был бесплатным. Россия вывозила за границу миллионы тонн хлеба – даже тогда, когда хлеба не хватало в самой стране. Лишенные привычных стимулов, понимая, что не увидят результатов своего труда, крестьяне не убирали часть урожая: прорыв был оплачен голодом и разрушением деревни. Но это только часть цены.

То, что обходится бесплатно, расходуется бездумно. Идеологи советского проекта не считались ни с человеческими жертвами, ни с ресурсами. Стройки, дороги, каналы начинались и не завершались, потому что ресурсы считались неисчерпаемыми. Средства и труд вкладывались в непродуманные проекты и буквально закапывались в землю. Достаточно напомнить, что длина незавершенных железных дорог, в том числе первой очереди БАМа, где работало более 150 000 заключенных, превысила в 1938 г. 5500 км. Всего за 1933–1939 гг. было построено 4500 км. Памятником советскому отношению к ценности труда можно считать «мертвую дорогу» Чум – Салехард – Игарка. Это 1200 км железной дороги, которая никуда не ведет. Общие масштабы незавершенного и бесполезного строительства тех лет до сих пор не известны, пишут авторы сборника «ГУЛАГ: экономика принудительного труда».

Командная экономика позволила России сконцентрировать ресурсы и сделать технологический скачок. Но для полноценного развития одного такого скачка мало. Перепрыгнуть историю в институциональном смысле, как выяснилось, не так легко, как в промышленном. Появление институтов, направляющих личные интересы в нужное для общества русло, русло работы на общее благо, – результат долгого взросления. Но Россия через такое взросление не прошла.

Мы узнали цену деньгам и человеческому труду, но сдержек для жадности создано не было. Коррупция стала вполне рациональным поведением. Если советские чиновники не знали цену ресурсам, то сегодняшние знают ее слишком хорошо. Так что коррупция – естественное следствие советского эксперимента. Великий перелом не был бесплатным – это был заем у будущих поколений, который мы оплачиваем до сих пор.