Россияне не ощущают единства со своей страной

В школах и университетах нас учили по одним и тем же учебникам. Мы и наши родители ходили в магазины и покупали одни и те же продукты. Мы помним одни и те же 1990-е. Многие тоскуют по одним и тем же 1980-м или 1970-м. Страна – это наш язык. Мы с детства учимся на нем читать, а позже пытаемся на нем говорить.

Это наша оптика. У большинства из нас нет возможности надолго уезжать и научиться видеть страну как бы издалека, поэтому мы неизбежно смотрим на мир через Россию, как через объектив фотоаппарата.

Темпераменты, вкусы, привычки разные, а страна – то немногое, что на самом деле есть у всех общего. Общий язык, опыт и взгляд должны объединять всех, кто живет в стране. Но, по данным социологов, одна из особенностей России – чувство отчужденности от своей страны (Владимир Магун, Ася Магун, «Идентификация граждан со своей страной: российские данные в контексте международных сравнений»). В сравнении с населением других стран россияне в наименьшей степени ощущают единство со своей страной. Степень отчужденности у жителей России примерно такая же, как у арабского населения Израиля. По данным, полученным в рамках Международной программы ежегодных социальных опросов и проанализированным в упомянутой статье, крепче всего связанными со своей страной себя чувствуют жители Венгрии, Болгарии и еврейское население Израиля. Ближе всего к России по степени отчужденности людей от страны помимо арабского населения Израиля оказались Восточная Германия, Латвия и Тайвань. Но Россия – в самом низу списка.

Мало у какого другого народа такие сложные отношения со страной. Мало кого так долго и навязчиво приучали быть частью целого – рабочего коллектива, коммунальной квартиры, класса, партии, народа. Не удивительно, что желание компенсировать эту вынужденную утрату частного существования было сильным. «Я» и страна оказались разведены. За последние 20 лет сфера частного (res privata) сильно опередила в развитии сферу общественного (res publica).

В части личных достижений многим есть чем гордиться. Но общих достижений становится все меньше. Российские спортсмены играют в других странах, российские ученые успешно работают в иностранных университетах. Но на Олимпийских играх страна выступает с каждым годом хуже. Несмотря на успехи отдельных ученых, вклад России в мировую науку становится все меньше. Речь, конечно, не только о тех, кто работает за границей: личный успех давно стал важнее общего. Можно и нужно ли изменить это положение – вопрос.

И если его можно изменить, то уж точно не с помощью новых назначений в спортивных федерациях и министерствах. Вернуть причастность к общему делу, вложив больше денег, вряд ли возможно. По сути, речь идет о том, чтобы убедить граждан «вернуться» в свою страну. Решение находится за пределами экономики. Находится ли оно в сфере политики?