От редакции: Внутриполитическая война
Операция по принуждению Грузии к миру в 2008 г., как ее называют российские руководители, с точки зрения внешней политики достигла успеха только формально – страны до сих пор находятся в состоянии холодной войны. Зато эта некрасивая военная история стала одним из громких успехов российской внутренней политики.
Третья годовщина российско-грузинской войны ознаменовалась громкими пропагандистскими ходами. На прошлой неделе президент Дмитрий Медведев дал большое интервью грузинскому русскоязычному телеканалу «Первый информационный кавказский», Russia Today и «Эху Москвы», в котором заявил, что лично принимал решения о вооруженном ответе на грузинское нападение и об остановке военных действий, что считает свои действия правильными, а президента Грузии Михаила Саакашвили – «нерукопожатным». Вчера Медведев внес на ратификацию в Госдуму соглашение с Абхазией о cоздании объединенной российской военной базы на территории республики (см. статью на стр. 02); наградил орденом Жукова бригаду спецназа Минобороны за операцию в Южной Осетии. Вчера же представитель Следственного комитета России Владимир Маркин заявил «РИА Новости», что копии материалов уголовного дела об августовских событиях в Южной Осетии 2008 г. направлены прокурору Международного уголовного суда «для решения вопроса о привлечении к уголовной ответственности должностных лиц Грузии, виновных в совершении преступлений против граждан РФ».
Эти ходы продолжают и подпитывают противостояние между властями двух стран, которое неизбежно сказывается и на отношениях между народами.
Главный редактор «Эха Москвы» Алексей Венедиктов, пообщавшийся и с Медведевым, и с Саакашвили, оценивает их слова о конфликте 2008 г. как формирование мифологии, в том числе для себя, для оправдания своих действий в истории. Это психологически понятно. Но не менее важно и то, что эта «маленькая победоносная война» принесла Кремлю неплохие дивиденды внутри страны. По мнению россиян (данные опросов «Левада-центра»), Грузия возглавляет список стран, наиболее недружественно, враждебно настроенных по отношению к России. В 2011 г. так считают 50% опрошенных. Любопытно, кстати, что после пика в 2009 г. (62%) доля людей, считающих Грузию врагом, падает (57% в 2010 г. и 50% сейчас) – так что новая волна пропаганды объяснима.
В вопросах определения внешних врагов граждане охотно соглашаются с официальной точкой зрения. Как пишет Алексей Левинсон (см. колонку на этой же странице), главным мотивом тут становится «наказание» для Грузии за ее действительную независимость от России и предполагаемую зависимость от США.
Если учесть, что в вопросах внутренней политики и экономики россияне традиционно не доверяют руководству страны и стремятся дистанцироваться от государства (не считая лояльного голосования на управляемых выборах), вопрос политического самоутверждения на теме войны становится важным не только исторически, но и прагматически, здесь и сейчас. Не случайно Дмитрий Медведев, чья политическая самостоятельность часто подвергается сомнению, рассказывает о том, что с Владимиром Путиным он обсудил ситуацию только спустя сутки после начала войны.
Конфликты – самый плохой, но нередко используемый способ решения внутренних проблем. И Михаил Саакашвили говорил о том, что война сыграла важную роль в консолидации грузинского общества. У Грузии немало проблем в экономике и политической системе, но внешнеполитический курс на сотрудничество с ЕС, США и НАТО не подвергается сомнению.
Россия же получила своего маленького «врага», на противостоянии с которым можно поддерживать рейтинг лидеров – а крепкий рейтинг и считается, видимо, внутриполитическим успехом. Таким образом, успехом во внутренней политике приходится считать военный конфликт, не только не решающий ни одной настоящей внутриполитической проблемы России, но и создающий новые – усиливая нагрузку на бюджет и косвенно способствуя росту межнациональной напряженности в стране.