От редакции: Путин без интернета
Россия быстро осваивает интернет, но до уровня развитых стран еще далеко. Тормозит рост числа пользователей не только география и отсутствие инфраструктуры, но и социальная структура общества.
В сентябре Россия вышла на первое место в Европе по числу пользователей интернета, по данным исследовательской компании Comscore. Рунетом в сентябре пользовались 50,8 млн человек (в Германии – 50,14 млн, во Франции – 42,35 млн, в Великобритании – 37,19 млн, в Италии – 23,75 млн и т. д.). Гордость за страну, безусловно, придется разбавить простыми соображениями о том, что Россия намного больше любой европейской страны и уступает большинству из них по уровню проникновения (доля населения, пользующегося интернетом). Если исходить из данных Comscore и официальных данных о численности населения России (142 млн), уровень проникновения составит чуть меньше 36%. Сервис Internet World Stats оперирует немного другими цифрами и получает 43%. До 97% Исландии далеко. Но в среднем, например, по Африке проникновение всего 11,5%.
И все-таки быстрый рост интернет-активности в России налицо. Это подогревает дискуссию о роли сети в общественной и политической жизни. Вроде бы уже общеизвестно, что интернет дает дополнительные возможности для обмена мнениями и товарами, организации отдыха и труда, занятия благотворительностью, гражданской активности. Есть спорный, но любимый прежде всего различными силовиками тезис о том, что интернет – рассадник оранжевых революций (можно вспомнить оценку Игорем Сечиным предпосылок и инструментария революции в Египте). Из этого тезиса логически вытекает желание поставить интернет под контроль (кстати, в середине декабря в рунете должна заработать некая программа контроля за сетевыми СМИ, разработанная для Роскомнадзора компанией «Датацентр»).
Интернет как средство свободного распространения информации и самоорганизации населения вызывает беспокойство у властей любой страны, если они стремятся удержать власть любой ценой на максимально долгое время, пренебрегая работой политических институтов. Можно предполагать, что высокий уровень проникновения интернета помогает распространению политической информации, которую граждане могут использовать для формирования своей позиции. Есть ли у этого процесса ограничения кроме искусственных, инициированных властью?
На этот вопрос частично отвечает исследование фонда «Общественное мнение» (ФОМ).
Социологи выделили две ключевые группы россиян, интернет не использующих: одни хотят, но не могут, у других нет ни такой возможности, ни желания. Первых около 10%, вторых – целых 40%. Первые – это в основном представители беднейших слоев, живущие в деревне, – у них нет ни денег, ни инфраструктуры для пользования интернетом. А вот «отказники» гораздо интереснее.
Это чаще женщины (57%), чем мужчины; преимущественно в возрасте 55 лет и старше; со средним общим или специальным образованием; с не самыми маленькими доходами. Они чаще всего отвечают, что на одежду хватает, на бытовую технику – нет; это средняя из пяти страт. Живут они как в деревне, так и в малых и средних городах. Можно сказать, что они занимают положение чуть ниже среднего класса.
У ФОМ не было задачи дать их электоральный портрет. Но если посмотреть на соответствующие исследования «Левада-центра», например, мы заметим, что очень похожие характеристики соответствуют избирателям, которые обычно голосуют за «Единую Россию» и Владимира Путина.
Можно долго рассуждать на тему, насколько связан принципиальный отказ от интернета с установками, которые пропагандирует власть по телевизору. Как бы то ни было, «отказники» представляют собой естественное ограничение сети.
Впрочем, число «отказников» постепенно снижается – в 2007 г. их было 52%. Причина, наверное, и в изменении структуры общества (средний класс растет, см. исследование ЦСР «Движущие силы и перспективы политической трансформации России»), и в постепенном проникновении интернета во все его слои.