Михаил Фишман: Астраханский бартер
Кризис в Астрахани – типичная коллизия, так что названия, имена и фамилии можно легко выносить за скобки. А то, что останется, можно считать прогнозом на ближайшую перспективу.
Вот хорошо управляемый регион. Он варится в собственном соку: у тамошней элиты власть, ресурсы, контроль над теневым рынком, а местный протест она давно вытеснила на обочину с помощью цензуры и грубой силы. Протест возглавляет левый популист, сделавший себе имя еще в 90-х на борьбе с ельцинизмом. Его ядерная группа поддержки – самые слабые и бедные. Остальные нутром чуют, что ловить нечего.
Власть в Москве этим положением вещей довольна – оно укладывается в ее понимание порядка. Интересы чиновников в Москве и на местах совпадают, у них творческий симбиоз. Из года в год процветает взаимовыгодный обмен фальсификациями и обманом – как технологиями, так и результатами. Протест трепещется, как бабочка, приколотая к бумаге.
Но коррозия общественного доверия в конце концов портит идиллическую картину. Все вдруг становится не так, как раньше. К властям плотно липнет лейбл жуликов и воров – как жевательная резинка к обуви. Партия чиновников проигрывает даже на безальтернативных выборах. В столице десятки тысяч выходят на улицы, а активисты ищут повод схватить бюрократов за руку.
В провинции время течет иначе, но московское эхо слышно. Привычно обворованный на выборах протестный лидер выходит из тени и повышает ставки – объявляет, например, голодовку. Местные жители сперва пожимают плечами – они по-прежнему видят в нем бузотера и крикуна. Они голосовали не за него, а против абстрактных жуликов.
Зато в Москве протестный истеблишмент и активисты ищут направления для экспансии. Общественная реакция в столице работает как усиливающая аппаратура: впитав маргинальный протест с далекой обочины, она обрабатывает его и возвращает как широкое движение. Из сырья тут производится готовый продукт. Идет обмен количества протеста на протестные технологии. Вскоре люди на местах выходят на улицы.
И что дальше? Дальше рушится единство внутри бюрократии. Близкая к людям региональная власть готова идти на уступки, чувствуя угрозу своим позициям. Ей неуютно. К тому же она готова и к относительно честным выборам. Но руководство в Москве считает поражением любые шаги навстречу и блокирует их. По этой линии связь внутри вертикали теперь поддерживается не общими интересами, а приказами.
А потом что? Потом приказы будут исполнены, толпу разгонят, перевыборов не допустят. В Кремле придут к выводу, что кризис преодолен, а в закон о выборах для надежности следует вставить какой-нибудь новый фильтр.
Это в корне неверный вывод. Общественное напряжение в Астрахани растет, а не падает. Там пока преодолено нечто обратное – поиск компромисса и мирного выхода из кризиса. А тем временем бартерный обмен гражданской чувствительностью по астраханской модели будет распространяться – в самых разных местах и не обязательно в связи с выборами.