Герберт Ефремов: Что делать с космосом

Назревает третий вариант, к которому склоняется руководитель Роскосмоса Владимир Поповкин. Необходимо создание особой государственной корпорации – Российского ракетного и ракетно-космического агентства (РРКА) – по специальному закону, схожему с законом о госкорпорации «Росатом». Можно предложить и оформить законом следующие основные постулаты деятельности РРКА.

После проведения в последнее время заседаний Совета безопасности и правительства России по проблемам космической отрасли было очень интересно прослушать беседу по этой теме вице-премьера Дмитрия Рогозина с Владимиром Соловьевым от 11.09.2012. Отмечая смелость Дмитрия Олеговича как патриота России, взявшегося курировать российский ОПК, и реагируя на его призыв обсуждать проблемы ракетно-космической отрасли и даже полемизировать о них, хочу изложить свои соображения – как многоопытного и независимого эксперта, ветерана с 60-летним стажем работы.

Представляется, что из множества проблем отрасли прежде всего необходимо разобраться с двумя самыми главными. Первая – реструктуризация работы Роскосмоса как единственного ведомства, юридически отвечающего за космическую тематику, а также за межконтинентальные баллистические ракеты, включая боевые. Вторая – расстановка приоритетов работ по космической тематике. Здесь крайне важно увязать потребности государства с интересами предприятий и чиновников.

Структура

Рассмотрим первую проблему. Мне, поработавшему длительное время руководителем крупного ракетно-космического объединения – ОАО «ВПК «НПО машиностроения», четко видно, что часто интересы директоров предприятий космической отрасли сводятся к выбиванию у курирующего ведомства средств на проекты максимального масштаба и максимального времени реализации.

Хочу отметить, что при этом Роскосмос интересуют лишь работы, в которых ведомство выступает как заказчик, т.е. управляет денежными потоками. В частности, агентству безразличны проекты, где заказчиком выступает другое ведомство – Минобороны. Поэтому фактически в организации работ промышленности, связанных с боевой ракетной тематикой и военным космосом, образовался провал.

Приведу некоторые примеры из практики НПО машиностроения. После первой годовой итоговой коллегии Роскосмоса в 2004 г. на мой вопрос, почему на заседании вообще не затрагивалась боевая ракетная тематика, мне объяснили: Минобороны – заказчик, пусть он вами (предприятиями) и занимается. Или когда в 2006 г. я официально обратился в Роскосмос от совета руководителей предприятий кооперации по текущим вопросам создания системы дистанционного зондирования Земли (ДЗЗ) «Кондор», ответ был схожим – пусть вами занимается Минобороны.

Представляется, что именно из-за невыполнения Роскосмосом своих главных задач и, как следствие, снижения качества продукции руководство страны приняло решение о кардинальном реформировании агентства. Анализируя события, можно сказать следующее. Попытка ускоренной приватизации предприятий ракетной и ракетно-космической тематики оказалась несостоятельной и несвоевременной. Включение Роскосмоса в структуру Минпромторга не дает нужного эффекта из-за излишней коммерциализации подходов последнего.

Первое. В структуре РРКА должны быть образованы два направления ведения. Одно – по образцу американского NASA, разрабатывающее политику и организующее работу по научному и коммерческому космосу, включая пилотируемый как околоземный, так и межпланетный. Второе направление, полностью контролируемое государством, – координация работ по боевым ракетным комплексам (стратегическим, оперативным, тактическим), а также по космическим ракетам-носителям, стартам и оборонному космосу. Подобный подход оправдал себя как в советском Министерстве общего машиностроения, так и в российском «Росатоме». Под контроль ракетного направления в РРКА из Минпромторга должны быть переданы такие организации, как Конструкторское бюро машиностроения, ЦНИИ автоматики и гидравлики, корпорация «Тактическое ракетное вооружение» и др.

Второе. РРКА должен быть передан контроль эффективности расходования финансовых средств, выделяемых на НИОКР боевых ракет.

Третье. Все работы по боевой тематике должны оформляться исключительно указами президента России. Только таким образом – да еще при постоянном президентском контроле – можно добиться успеха.

Четвертое. В РРКА необходимо учредить институт директоров (3–5 человек) важнейших национальных оборонных ракетных и космических тем.

Пятое. РРКА должно быть укомплектовано новыми кадрами, срочно отобранными на предприятиях отрасли. Сложившаяся в Роскосмосе ситуация, когда практически разогнаны все управленцы-ракетчики, требует немедленных изменений. Новые кадры должны быть социально обеспеченными для защиты от соблазна мздоимства. Государству нетрудно обеспечить каждого из 300–400 чиновников высокой зарплатой, гектаром земли в районе Рублевки и ссудами.

Приоритеты

Вернемся ко второй проблеме отрасли – программе космических работ в России. Мне представляется, что желание Дмитрия Рогозина на первое место поставить некую фантастическую задачу типа создания исследовательской базы на Луне действительно спорно. Общепризнано, что все мировые достижения в деле исследования космоса получены автоматическими аппаратами. А работы на околоземных пилотируемых космических станциях, включая МКС, носят характер, связанный прежде всего с хлопотами о человеческом организме, его безопасности. Разработчики же идеи создания базы на Луне явно пытаются повторить за многие миллиарды рублей пройденное еще при Сергее Королеве и Георгии Бабакине в 1960–1970-е гг. И никаких прорывов в высоких технологиях из повторения пройденного не последует. В такой обстановке оправдано сомнение Дмитрия Олеговича в гонке проектов тяжелых и сверхтяжелых ракет-носителей с неясными их задачами.

Ответ по проблеме космических приоритетов лежит на виду, и здесь пример надо брать с США. Даже эта богатейшая в мире страна следует исключительно по пути прагматизма. В США частному капиталу предоставлена возможность заниматься космической экзотикой – полетами к Марсу и даже на МКС, что ярко продемонстрировала частная космическая фирма SpaceX, создавшая транспортную систему Dragon.

Дмитрий Рогозин, судя по беседе с Владимиром Соловьевым, расставляет приоритеты следующим образом:

–фантастический проект базы на Луне или нечто подобное как якобы прорывной элемент космической программы России;

– оборонные космические работы;

– научные космические работы;

– прагматические задачи космических систем и аппаратов.

Мне представляется совершенно очевидным, что решение прагматичных задач (услуги связи, телевидения, картографии и др.) и есть главный приоритет космической промышленности России. Хотя и не фанфарный, но экономичный и эффективный.

Ведь известно, что космическая группировка России содержит всего три спутника ДЗЗ, два метеорологических и уступает по возможностям теперь уже не только США, но и странам ЕС, Китаю, Японии, Индии. Даже для навигационной системы «Глонасс» отсутствуют отечественные карты, и не ясно, когда будут созданы спутники для их формирования. Можно приветствовать, если часть государственных средств вместо экзотических программ будет направлена и на воссоздание отечественной радиоэлектронной промышленности.

На втором месте действительно должны находиться оборонные космические работы. Удивительно, что даже принятие в 2010 г. в США впечатляющей стратегии национальной безопасности в космосе NSSS, насколько мне представляется, не вызвало ни в Роскосмосе, ни в Минобороны никакого беспокойства. А стоило бы обеспокоиться, каким образом Россия при реализации указанной стратегии сможет обеспечить свои оборонные интересы в космосе. Мало кто знает, что во время пятидневной войны с Грузией 2008 г. после неудач с самолетной аэросъемкой космические снимки об обстановке в Цхинвали Россия получала от Израиля. Реализацию признанной важнейшей космической системы «Кондор» тормозит сам заказчик – Космические войска. Хотя подобные системы уже создали ФРГ, Италия, Япония, КНР, Израиль и Индия. Вдобавок нашим Минобороны делаются попытки закупки на орбите немецких спутников SAR-Lupe с радиолокатором на борту. Даже космический сегмент системы предупреждения ракетного нападения давно потерял свои возможности.

Третье место в приоритетах правильно отводится фундаментальным научным исследованиям в космосе с помощью автоматов. И наконец, на последнее место, с привлечением средств частных инвесторов, следует поставить реализацию пилотируемых полетов к Марсу и в более дальние области.

Лишь правильная расстановка приоритетов в весьма сложной, наукоемкой и затратной ракетно-космической сфере наряду с совершенствованием организации работ позволит исправить сложившуюся ситуацию.

В свете изложенного вызывает недоумение публикация в СМИ ранее представленного Роскосмосом проекта реформирования отрасли. Удивительно, что в обнародованных планах не нашлось места уникальной по своей многопрофильности головной организации отрасли – ОАО «ВПК «НПО машиностроения». Очевидно, способность работать экономично, эффективно, без откатов и распилов не устраивает российское чиновничество. Вызывает сожаление, что продолжающееся третий год стремление необоснованно поглотить ракетно-космическое НПО машиностроения корпорацией «Тактическое ракетное вооружение» встретило поддержку Дмитрия Рогозина.

Должен сказать, что объяснение такого поглощения задачей разработки стратегических гиперзвуковых ракет является фикцией с многомиллиардными затратами. Если для такой работы «Тактическому ракетному вооружению» необходима помощь специалистов НПО машиностроения, то достаточно дружественно объединить усилия организаций в форме простого консорциума.

Ведь именно НПО машиностроения уже более 40 лет назад успешно освоило создание гиперзвуковых блоков со скоростями более 25 М на межконтинентальных баллистических ракетах. Созданная организацией противокорабельная крылатая ракета «Брамос» с устойчивым дозвуковым горением топлива имеет скорость полета до 3,5 М уже сегодня. А после осознания сложности освоения технологии «сверхзвукового» горения топлива и трудности создания ракет с гиперзвуковыми прямоточными двигателями со скоростями полета от 4 до 7–9 М НПО машиностроения при создании стратегической крылатой ракеты «Метеорит-А» выбрало турбореактивный двигатель. В этих работах от ВВС принимал участие Олег Константинович Рогозин.

В заключение следует сказать, что за свою 67-летнюю историю НПО машиностроения решило ряд масштабных национальных оборонных задач:

– достижение паритета с США по межконтинентальным баллистическим ракетам;

– парирование угроз из космоса созданием отечественных космических систем;

– асимметричный ответ флотам НАТО и США созданием комплексов с крылатыми ракетами на подводных лодках.

Президенту и верховному главнокомандующему Владимиру Путину хорошо известны потенциальные возможности НПО машиностроения, и я уверен, что эти возможности не будут уничтожены коммерсантами от ОПК, а послужат в максимальной степени задаче разработки нестандартных средств обеспечения национальной безопасности страны. Уверен, что Дмитрию Рогозину, вице-премьеру с особыми полномочиями, удастся избежать соблазна скорых, легких и волюнтаристских решений и добиться успеха в деле оздоровления отрасли.