Эдуард Дорожкин: Породисто сверкнули

В Москве и Санкт-Петербурге прошли велопробеги Tweed Run. Их смысл, сообщали англичане-организаторы, в «возвращении к истокам велокультуры, в красоте и неспешности велопрогулки, в безупречном стиле велосипеда и его наездника». Приветствовалась твидовая одежда в любых сочетаниях, а также любые другие аксессуары, которые помогли бы «возродить дух ушедшей эпохи».

Я – за! Всеми руками и ногами, коль скоро речь идет о велосипедах. Это событие вообще родило во мне целый сонм воспоминаний и дум, как поется в одной песне. Лондон, самый стильный город мира. Меню ужина в мужском клубе на Пэлл-Мэлл, не меняющееся столетиями. Двухэтажные автобусы с открытой подножкой: сейчас они остались всего на двух линиях. Court Circular в The Times: Его Высочество такой-то, генерал-лейтенант, граф Стаффордширский, старший попечитель Высшего совета ветеранов 5-й дивизии Королевской пехоты, командор, посетил утреннее богослужение, посвященное годовому собранию выпускников 1927 года Морской академии Ее Величества, ну и так далее.

Вспомнил свою недавнюю поездку на открытие Олимпиады и знакомство с графом Марч и Кинрара – Earl of March and Kinrara, устроившего в своих владениях, поместье Гудвуд, настоящий автомобильный рай – у него теперь под боком и гоночная трасса, и завод Rolls-Royce. Был совершенно потрясен его матерью – герцогиней Ричмондской. Узнав, что мы едем на Олимпиаду, дама, только что прилетевшая с празднования собственного, кажется, 85-летия на Маврикии, немедленно снова собралась в дорогу. До британской столицы мы добирались на поезде, и герцогиня, в жакете Chanel 1965 года выпуска, в жемчужном ожерелье, просторной черной юбке и с сумкой Christian Dior, такой старой, такой потертой, но такой мягкой и удобной, отлично смотрелась и в электричке, и в городском автобусе. Я даже попросил разрешения ее сфотографировать, и лицо ее, и так весьма подвижное, приняло выражение совсем молодое и отчаянно кокетливое. Она первой здоровалась с привратниками, с официантами, с подносчиками багажа и к концу дня совершенно обаяла всех своих провожатых. Передвигалась она с палочкой, но опережала нас, юных и как бы пылких. Лишь один раз на лице ее застыл, как говорится, ужас. И вот при каких обстоятельствах. Путь к стадиону был спокойным, но многокомпонентным, и на одном из этапов нам предстояло пройти через довольно высокий перекидной мост: на него нужно было сначала вскарабкаться, а потом спуститься. Из чувства вежливости кто-то предложил герцогине воспользоваться лифтом, и вот тут ее глаза породисто сверкнули: лифтом? а с какой, собственно, стати?

Какое это все имеет отношение к велосипедам и твиду? Да прямое. Пробег в твиде (материал в данном случае не важен: на месте твида мог бы быть, скажем, бархат или лен)– это история про традицию и самоограничение, ибо традиция – это и есть прежде всего самоограничение. Именно поэтому британский народ – самый аутентичный, во всяком случае, из народов европейских. Здесь даже иммигранты, попадающие в должную бытовую среду, начинают на второй год раз в неделю ходить на файф-о-клоки, а русские перестают ходить с охраной и общаться с челядью сверху вниз.

В твидовом пробеге есть все компоненты нормального общества – естественность, повторяемость, неотменяемость, ну и разумное ограничение свободы, в данном случае – по признаку одежды и средства передвижения. Чтобы терпеть лишения, даже такие смешные, нужно быть человеком сильным и цельным. Я не думаю, что так уж легко герцогине Ричмондской далась наша экспресс-вылазка в Лондон – в любом случае легче сидеть у камина, попивая шерри и роняя слезы на письма покойного герцога. Но она собралась с духом, с мыслями, со всем тем, что необходимо для того, чтобы сделать любой шаг,– надела, метафорически выражаясь, твидовый костюм и отправилась на велопробег на классических городских велосипедах. Больше всего меня потрясло, что ей и в голову не пришло никакого другого варианта. Только твид. Только классический городской велосипед. А как еще?