Андрей Колесников: Ху из мистер «законодатель»
Есть такое удивительное определение – «законодатель». Ху из мистер «законодатель», достоверно не известно, однако иногда кажется, что его колотит нервный тик. Возьмем для примера только последние несколько дней. Допустим, вот депутат Ирина Яровая. Высказывается о возможности наделить ЧОПы (почему не казаков?), работающие в аэропортах, правом досматривать сумки пассажиров (это называется «развитие законодательства в сфере антитеррористической безопасности на объектах транспортной инфраструктуры»). Вносит в Госдуму законопроект об ужесточении законодательства, регулирующего пьяную езду. Предлагает введение госмонополии на лотереи. Высказывает мнение, что санкция по экономическим преступлениям должна вырасти до 20 лет лишения свободы.
И это только один депутат, хотя и близкий тем, кто формулирует идеологию и политику.
У нас любят говорить о том, что Конституция – «не музейный памятник», а законы должны совершенствоваться, потому что государству следует реагировать на изменения среды. Ровно в этой логике рассуждал в телеинтервью Дмитрий Медведев. Но у этих изменений – честно говоря, почти у всех – нет никакой собственно правовой логики. Просто государство, используя право, обороняется от общества. Такие законы не несут регулятивного смысла. Они не защищают права и свободы граждан. Не создают правовой определенности. Скорее наоборот: усложненное, часто меняющееся, запутанное, противоречивое право множит неопределенность, дает широкий простор для усмотрения, для любой трактовки закона. В этих ситуациях законы выступают против права (как против принципов права выступало, например, сталинское уголовное и уголовно-процессуальное законодательство).
Начальство наше все время твердит о правовом нигилизме населения. Но кто же виноват в том, что согласно недавнему исследованию «Левада-центра» резко увеличилось число россиян, отдающих приоритет закону перед Конституцией, даже если он ей противоречит (таких сегодня 29%), и уменьшилось число тех, кто считает необходимой правку законов, противоречащих Основному закону (за два года число убежденных в этом упало с 65 до 54%)? Да и это, вообще говоря, почти схоластическая дилемма, поскольку, не зная о том, что нормы Конституции имеют прямое действие, граждане страны вообще-то живут в соответствии с подзаконными актами и с судьями, которые не могут отличить проступок, прямо обозначенный Кодексом об административных правонарушениях, от уголовного преступления.
И никто уже не удивляется появлению новых диких законов. Скорее поражаются, когда слухи не подтверждаются. Как это было недавно с погашенной прямо в «логове законодателя» инициативой об ограничении работы СМИ во время судебных процессов.
Объявив в начале своего правления «диктатуру закона», Владимир Путин ввел в стране «диктатуру подзаконного акта» и вырастил целое поколение депутатов таранного типа, готовых менять законы в соответствии с любой переменой атмосферного политического давления. Конституция же 1993 г. низведена до состояния плохо политого фикуса в предбаннике зала судебных заседаний. Или Конституции 1936 г.