Андрей Колесников: К юбилею Михаила Ходорковского
Михаилу Ходорковскому сегодня 50 лет. Поздравляю! Скорейшего освобождения. Хотя своих заложников авторитарные политические режимы не отпускают так просто. Не уходят сами и заложников не отпускают до конца своего срока. Как говорил Фрунзик Мкртчян в фильме «Не горюй!»: «Сиди, контрабандист!»
История Михаила Ходорковского многоплановая. Вполне очевидно, что с его ареста началась окончательная политическая заморозка, разрушившая иллюзии, связанные с Владимиром Путиным. Его процесс показал, на чем и как будут строиться экономическая система и идеология православного чекизма. Олигарх 1990-х оказался одним из самых достойных и мужественных людей России – просто по человеческим меркам. Он не уехал из страны, зная о неизбежном аресте. Хотя, как признается теперь, и не мог предположить, что каторга окажется столь азиатской и сталинской по характеру и масштабам.
Спустя 10 лет после его ареста человек почти на 10 лет моложе Михаила Ходорковского – Сергей Гуриев – похоже, не вернется в страну, опасаясь лишения свободы, выбрав семью и работу, предпочтя Париж Краснокаменску, профессорскую кафедру шитью варежек.
И Ходорковский, и Гуриев остались патриотами своей родины, достойнейшими людьми. Они составляли и составляют золотой фонд нации, которым, вообще говоря, не разбрасываются. Могли бы принести много пользы родине, если бы нынешняя власть не приравнивала себя к родине. Один выбрал, деликатно выражаясь, внутреннюю эмиграцию. Другой, будучи блестящим аналитиком, способным оценивать риски, в том числе и на примере Ходорковского, предпочел эмиграцию внешнюю – по крайней мере пока. И оказался прав – особенно если судить по тому, что сегодняшняя система посмела вызвать на допрос по сомнительному «делу экспертов» саму Тамару Морщакову, мизинца которой не стоит весь кадровый состав силовых и «правоохранительных» структур РФ.
Кто из них – Ходорковский или Гуриев – прав в выборе модели поведения? Оба правы. Потому что оба остались свободны. По крайней мере внутренне. А в вопросах религии и свободы важнее всего внутреннее ощущение.
Кто из них более патриотичен? Оба. Работы Гуриева и его имя, вообще говоря, и есть настоящая «слава России», а не та, которая унаследована от приветственного выкрика русских маньчжурских нацистов 1920–1930-х гг. Ходорковский – символ России в не меньшей степени, чем другие имена, которые знает мир, например Анна Политковская или Владимир Путин. Его имя спасает репутацию России.
Истории этих двух людей, если оглянуться хотя бы лет на 14 назад, показывают, до какой дикости и архаики дошла страна. Представить себе даже в 1999-м, что лучших людей будут сажать, изгонять за границу, открыто рассуждать о единых учебниках истории, давать трибуну и право законодательной инициативы бездумным исполнителям, учреждать муссолиниевское корпоративное государство, – было невозможно.
Но истории этих людей учат еще одному: кто хочет быть свободным – останется свободным. Гораздо свободнее тех, кто сажает и изгоняет.