Празднование победы в России количественно стремится к бесконечности, а содержательно – от памяти к гордости.
Недельные торжества, посвященные годовщине присоединения Крыма, вчера завершились митингами и концертами в областных центрах, Петербурге и Москве. А во вторник в Кремле заседал оргкомитет «Победа», на котором обсуждалась подготовка к празднованию 70-летия победы в Великой Отечественной. Судя по стенограмме на сайте президента, Владимир Путин ни слова не сказал о памяти павших; главные тезисы касались гордости и величия, социальной помощи ветеранам, необходимости просветительской работы в условиях противодействия со стороны неназванных врагов, стремящихся пересмотреть итоги войны, «подточить силу и моральный авторитет современной России, лишить ее статуса страны-победительницы». Важным был доклад министра обороны о количественных параметрах военного парада в День Победы.
Полпред президента в ЦФО Александр Беглов попытался связать День Победы с победой на Олимпиаде, предложив провести эстафету вечного огня, от которого «будут зажжены лампады в местных храмах, чтобы жители могли поставить свечки или унести частичку вечного огня домой, чтобы помянуть своих близких». Путин, однако, отметил, что праздник не религиозный, а светский и не все конфессии могут согласиться с этой идеей: «Должен быть единообразный подход абсолютно ко всем гражданам Российской Федерации. Все должны в едином порыве делать что-то общее».
На самом деле День Победы, конечно, стал в России предметом самостоятельного культа. Зарождался культ еще при советской власти, но с важными ограничениями.
Очень важен был лозунг «Лишь бы не было войны» – память об ужасах войны была у населения такой яркой, что перебивала все остальные потребности. Лозунг «Красная Армия всех сильней» диалектически дополнял картину, демонстрируя оружие противникам по холодной войне и пропагандируя службу в армии для юных соотечественников. Личное переживание 9 мая как дня памяти у граждан было очень сильным и поддерживалось политикой властей на всех уровнях.
Сегодня на первом месте – безличная гордость за народ-победитель. Сакрализация самой победы усилилась в последние несколько лет. Введена уголовная ответственность за реабилитацию нацизма и административная – за публичное неуважение дней воинской славы или осквернение символов воинской славы России. Но главное, конечно, – массированная пропаганда исключительности Победы, не предполагающая какой-либо рефлексии о цене, которой она добыта.
Опасности гражданской парарелигии с центром «День Победы» в 2011 г. хорошо сформулировал церковный журналист Сергей Чапнин: это культивирование образа врага; тотальная героизация войны, превращение ее в лубок и забвение войны как трагедии; острое переживание ущемленной национальной гордости; примитивное (языческое) понимание патриотизма; оправдание победой всего, что случилось с Россией в ХХ в., и прежде всего тоталитарного режима и лично Сталина. Сегодня мы видим, как эти предсказания сбываются.
Это движение от памяти к символу, от исторического факта к мифу теперь дополняется Крымом. Возвращение Крыма – не просто еще одна победа, но подтверждение статуса народа-победителя. Если представить себе развитие этой логики в будущее, то в перспективе Победа (включающая в себя все победы – в Великой Отечественной, в афганской, на Олимпиаде-2014, на Украине и т. д.) превратится во вневременной культ. Президент во вторник особо отметил, что оргкомитет «Победа» создавался «как действующий инструмент проведения патриотической работы в стране в целом».