Нежелательность книги
Борьба с «чуждой идеологией» приводит к стандартным последствиям
Сожжение книг – действие, символическое значение которого перевешивает все прочие. Объяснения про эксцесс исполнителей, бытовой, случайный или маргинальный характер таких акций рассыпаются под его грузом.
Как сообщил портал «7х7» со ссылкой на официальный ответ министерства образования Коми, в Воркутинском горно-экономическом колледже из библиотеки изъяты и уничтожены «путем сожжения» 53 книги. В Воркутинском политехническом техникуме готовы к утилизации (при помощи уничтожителя бумаг) 14 книг. В Ухтинском государственном техническом университете «выявлено» 413 нежелательных книг, которые рекомендовано изъять. В списках вредной литературы уже ставший классикой учебник «Основы логики» Вячеслава Бочарова и Владимира Маркина, «Философия политики» Александра Панарина, «Пир мудрецов» Владимира Миронова, «Посох Осипа Мандельштама и Трубка Мамардашвили» Владимира Зинченко и другие книги.
Все это книги, изданные преимущественно в 1990-е при поддержке Фонда Сороса (а он нынче объявлен в России «нежелательной организацией»). Изъятия этих книг как формирующих «искаженное восприятие отечественной истории и популяризирующих чуждые российской идеологии установки» требовал в декабрьском письме правительству республики заместитель полпреда президента в СЗФО Андрей Травников.
Практика сожжения «вредных» книг имеет многовековую историю. Это не просто отказ от литературы, а ритуальное очищение от скверны, которую несет с собой чуждое знание, – в христианской истории сжигались именно еретические книги, как источник заразы. Знаменитые нацистские книжные аутодафе важны именно как символическое действие, перенесение культовой практики в политику.
Смысл такого переноса прост: оппоненты «генеральной линии» больше не идеологические противники, с которыми возможна дискуссия, это скверна, которую можно только уничтожать. На мемориале сожженным книгам в центре Берлина слова Гейне: «Там, где сжигают книги, в конце концов будут сжигать людей». Если такого рода практики возможны в современной России, чего стоит вся официальная антифашистская риторика российских властей?
Максимально громко заявить о недопустимости таких акций в интересах и государства, и общества. В интересах государства сейчас было бы назвать случившееся эксцессом исполнителей и наказать не в меру ретивых чиновников. В интересах общества поднять шум и максимально распространить список уничтоженных или намеченных к уничтожению книг.
Если этого не произойдет, если университетское и академическое сообщество не скажет громко о фашистской природе подобных акций, сожжение книг в Коми нужно будет считать не ужасным эксцессом, а закономерной стадией развития российского государства и общества. В четверг министр культуры России Владимир Мединский заявил, что ведомство разберется с инцидентом.