Свобода Игоря Сечина

Главному исполнительному директору «Роснефти» Игорю Сечину снова удалось всех удивить. Спустя двое суток после установленного правительством дедлайна он уже докладывал президенту Владимиру Путину об успешно проведенной спецоперации – продаже государственного пакета в 19,5% «Роснефти» консорциуму из швейцарского трейдера Glencore и катарского суверенного фонда Qatar Investment Authority. На первый взгляд все безупречно, но дьявол в деталях (разные суммы, названные Путиным и Glencore, ограниченные риски для трейдера, кредит от Intesa и неназванных российских банков и др.) заставляет усомниться, что сделка такая уж однозначная победа Сечина.

Среди всех соратников Путина руководитель «Роснефти» имеет, вероятно, самую спорную репутацию. Он играет по своим правилам, разыгрывая оперативную или аппаратную комбинацию, а не договаривается, когда ему что-то нужно, в отличие от других государственных акторов. Сечин редко проигрывает и практически всегда получает то, что хочет. Хочет – убеждает остановить приватизацию и конкурс на освоение месторождений имени Требса и Титова, работая вице-премьером в правительстве Путина, хочет – покупает и продает нефтяные активы, уже будучи главой госкомпании. Хочет – просто судится с журналистами, хочет – ставит на грань разорения издательские дома (12 декабря Арбитражный суд рассматривает иск «Роснефти» к РБК на 3 млрд руб.). В офисе его компании арестовывают федерального министра.

Поведение немыслимое в рамках авторитарной государственной системы, где практически все держится на разговорах и личных договоренностях. Но то, что сложно представить в одной системе, может существовать в другой. В мифологических традициях многих стран есть архетип трикстера – человека или антропоморфного животного, совершающего амбивалентные действия или не подчиняющегося общим правилам поведения. Действия трикстера не поддаются однозначной оценке, в том числе и этической, не укладываясь в рамки «положительного» или «отрицательного». Он специфически понимает моральные и социальные ценности; он руководствуется лишь собственными страстями и аппетитами, и, несмотря на это, только благодаря его деяниям ценности обретают свое значение. Истинное или ложное – рассудит история.

В жанре средневекового рыцарского романа рыцарь-трикстер свободен и может поступать, как захочет: он сам выбирает квест – дерется на турнирах, ищет сокровища или убивает драконов, и, следуя его модели, будет развиваться сюжет, в том числе нарушая канон. У всякой истории есть смысл и итог. Но в историях с нарушенным каноном не всегда выигрывает трикстер. Победу может одержать и дракон.