Что общего у конфликта в непризнанной ЛНР с историей России

Сто лет назад локальные действия атаманов и полевых командиров смогли повлиять на ход истории

Обстановка в самопровозглашенной Луганской народной республике (ЛНР) обострилась и становится все более запутанной. После увольнения Игоря Корнета с поста министра внутренних дел ЛНР власть главы непризнанной республики Игоря Плотницкого оказалась под угрозой. Центр Луганска занят людьми в военной форме, не подчиняющимися приказам силовых структур самопровозглашенной ЛНР. Кто контролирует ситуацию, неясно.

Такое развитие событий напоминает времена столетней давности, когда в ходе гражданской войны 1918-1922 гг. большие территории, особенно на востоке России, не контролировались центральными антисоветскими правительствами и фактически находились под властью полевых командиров и атаманов, не признававших центральной власти и действовавших в своих политических и корыстных интересах.

Немало историков считают одной из ключевых причин поражения армий адмирала Александра Колчака весной и летом 1919 г. на Восточном фронте действия чешского генерала Радолы Гайды, войска которого наступали на Вятском направлении. После начала контрнаступления Красной армии в апреле 1919 г. дивизии и полки Сибирской армии продолжали активные действия, уклоняясь на север и открывая фланг терпевшей поражение Западной армии.

«Гайда захватил единственную на всю Сибирь суконную фабрику, обозные мастерские — все то, чего нет в Западной армии, и не дает последней ни одной шинели, ни одной повозки или походной кухни; в ответ на это Западная армия прижимает Сибирскую, не давая ей фуража и гречневой крупы», - писал в своем дневнике генерал Алексей Будберг, бывший у Колчака начальником снабжения и военным министром.

В конце мая 1919 г. Гайда направил Колчаку письмо с требованием отстранить от должности начальника штаба Дмитрия Лебедева, а вскоре Гайда был снят с должности под предлогом отпуска по болезни, затем уволен из армии и в конце августа отправлен во Владивосток. Там Гайда поднял 17 ноября мятеж под лозунгом прекращения гражданской войны и заключения мира с большевиками. Мятеж был подавлен к 19 ноября, раненый Гайда сдался в плен и был отпущен белым командованием под обещание немедленно погрузиться на пароход и отправиться в Чехословакию.

К несчастью для Колчака и его правительства, их власть над громадной территорией от Дальнего Востока до Поволжья нередко была лишь номинальной, а Гайда был не единственным полевым командиром, игнорировавшим требования Центра.

Наиболее крупным и, как оказалось впоследствии, опасным для белой власти на востоке России оказался забайкальский казак Григорий Семенов. Младший офицер первой мировой войны, получивший помощь японцев, пренебрежительно относился к Колчаку. Первоначально он не признал верховную власть адмирала в ноябре 1918 г. и лишь после длительных увещеваний других белых вождей согласился подчиниться. Однако признание было лишь формальным: Семенов нередко задерживал грузы из Владивостока, предназначавшиеся для снабжения Белой армии, и отказывался отправить свои полки для подавления крестьянских восстаний в Сибири. Незадолго до своего пленения Колчак передал ему полномочия командующего белыми силами, чего и добивался атаман.

Но его триумф оказался недолгим. Семенов, вероятно, не понимал, что на плечах рассыпавшихся колчаковских дивизий на восток идут превосходящие силы Красной армии, вышвырнувшие незадачливого правителя из Забайкалья. После разгрома Квантунской армии в сентябре 1945 г. он оказался в руках Советской власти, предстал перед судом и был казнен 30 августа 1946 г.

Под стать «старшему товарищу» был и уссурийский атаман Иван Калмыков, также молодой (казнен в 1920 г. в возрасте 30 лет) человек, офицер Первой мировой. Его отряд участвовал вместе с другими белыми формированиями и японцами во взятии приграничной станции Гродеково, после чего он был назначен командиром сначала полка, затем особого отряда. Калмыковское управление было настоящим кошмаром для местных жителей. Его приближенные нередко задерживали контрабандистов и перевозчиков опия, объявляли их большевистскими агентами и убивали, отобрав деньги и товар. Адмирал Колчак вспоминал на допросе: «У него была крупная история, и я не знаю, как она уладилась... Калмыков поймал вблизи Пограничной шведского или датского подданного, представителя Красного Креста, которого он признал за какого-то большевистского агента. Он повесил его, отобрав у него все деньги, большую сумму в несколько сотен тысяч. Требование Хорвата прислать арестованного в Харбин, меры, принятые консулом, ничему не помогли. Скандал был дикого свойства, так как его ничем нельзя было оправдать».

Калмыковские отряды отличались особой жестокостью к крестьянам и рабочим, заподозренным к симпатиях к большевикам. Кроме того, атаман отличался матерными резолюциями на приказах по отряду. В сентябре 1920 г. его расстреляли китайцы - за потопление в начале 1920 г. китайской канонерской лодки.

Генерал Будберг описывал обстановку на Дальнем Востоке так: «На Дальнем Востоке одним из крупнейших препятствий к водворению порядка и законности являются атаманы и окружающие их банды насильников, интриганов и темных жуликов, прикрывающих высокими и святыми лозунгами всю разводимую ими грязь... Психология этих белых товарищей самая комиссаровская, но у них не хватает откровенности, и они драпируются в ризы любви к отечеству и ненависти к большевизму».