Как выглядят российские суды в глазах людей

Опросы российского общественного мнения показывают, что люди либо негативно оценивают российский суд (двое из пяти), либо ничего не знают о нем (каждый третий). Только каждый четвертый в августе 2018 г. положительно оценил российские суды и судей. Однако высказанное мнение не основано на личном опыте: двое из трех опрошенных никогда не были в суде.

Тем не менее преодолевать негативное отношение людей к судам необходимо. Появление с июня 2018 г. судов присяжных на уровне районных судов предполагает активное вовлечение граждан в их работу. Самая сложная проблема при проведении таких судов – это собрать коллегию и обеспечить явку присяжных. Без позитивного отношения граждан к судам и судопроизводству сделать это будет очень сложно.

С февраля по июнь 2018 г. в четырех регионах страны (Свердловская и Воронежская обл., Пермский край и Санкт-Петербург) прошли наблюдения в районных и мировых судах в рамках проекта Центра правовых программ Леонида Никитинского при поддержке программы президентских грантов. Эти наблюдения проводились под кураторством региональных уполномоченных по правам человека и при согласовании с судейским сообществом. Основной задачей этого проекта было понять, насколько суды открыты и доступны для людей и какие оценки дают судам и судебным заседаниям люди, не являющиеся участниками процесса и сторонами по делу. Цель оценить юридические и профессиональные аспекты работы судей не преследовалась, именно поэтому волонтерами привлекались и не юристы.

Первое, что показал мониторинг, – и впечатления, и доступность суда очень зависят от того, как часто человек его посещает. Так, например, студенты-юристы, или активисты, или сотрудники аппаратов уполномоченных не испытывали тех эмоций и проблем, с которыми столкнулись студенты – не юристы. Они, с одной стороны, строили свои ожидания на основе телевизионных передач «Час суда», «Суд идет» или американских сериалов. Это было представление о высокоорганизованном, человекоориентированном и при этом крайне публичном и быстром суде. Но с другой – каждый наблюдатель – не юрист, впервые посетивший суд, отмечал, что испытывал при этом различные варианты страха: от волнения и небольшой тревоги до паники. Основа этого страха – столкновение с одним из элементов российской государственности, причем, в их представлениях, достаточно репрессивным элементом.

Общение с работниками судов – от приставов, которые встречают, проверяют и переписывают посетителей, до работников канцелярии и секретарей судей – также по-разному складывалось у часто посещающих суды профессионалов и студентов, впервые пришедших в суд. Первые воспринимали и рутину проверки, и не всегда вежливое общение аппарата суда как привычную часть реальности и не строили высоких ожиданий. Напротив, вторые очень остро реагировали на каждое, как им показалось, резкое слово или действие. Работники же судов мгновенно считывали, что перед ними новички, и поэтому позволяли себе значительно более резкое общение, чем с профессиональными юристами, знающими свои права. Так, в одном из судов в нарушение всех правил молодую девушку подверг ручному досмотру пристав-мужчина. Это и смазало ее впечатление о работе суда (в целом благоприятное). Два раза наблюдателей не пустили в залы суда, не объяснив причины, со словами, что они не имеют права просто так ходить по судам, а их визит должен быть согласован. Подобные аргументы вряд ли прозвучали бы в общении с юристом-профессионалом, знающим правила публичных и открытых судебных заседаний. И хотя волонтеры были проинструктированы о таких правилах, неумение продемонстрировать аппарату судов и приставам это знание ограничило их доступ к правосудию.

Объединило и юристов, и не юристов при посещении судов наблюдение, что российские суды во многом остаются не приспособленными для граждан с ограниченными возможностями. Мониторинг уделил этому аспекту много внимания, заставив наблюдателей-юристов впервые посмотреть на суд с этой стороны. Наблюдатели смогли увидеть узкие дверные проемы или лифты (или вовсе их отсутствие в многоэтажных зданиях судов), часто – отсутствие парковок и пандусов и многое другое. Волонтеры также заметили, что, хотя все сайты судов имеют версию для слабовидящих, в самих судах для таких посетителей, за очень редкими исключениями, не сделано ничего.

Основное достижение судебной системы страны в направлении открытости – это создание подробных интернет-ресурсов. Все сайты федеральных судов выполнены по единому шаблону, разработанному Судебным департаментом. Мировая юстиция в каждом регионе имеет свой интернет-портал, и где-то, как, например, в Санкт-Петербурге, он работает превосходно. Действительно, граждане могут получить на сайтах массу информации – это не только адрес и контактные данные суда, но также и расписание заседаний, образцы документов, калькулятор расчета пошлины и многое другое. Однако по расписанию нельзя узнать, например, открытое это заседание или нет. Мало где на сайтах судов рассказывают о возможностях медиации и примирения, а ведь титульная задача суда – разрешать споры. Персонал судов не мотивирован отвечать на вопросы посетителей ни по телефону, ни при личных обращениях в самом суде. В канцелярии по телефону либо не берут трубку, либо отвечают: «Смотрите на сайте».

Российская судебная система достигла больших успехов в открытости, если судить по ее интернет-ресурсам. Однако, как показал мониторинг, стоит прийти в суд, впечатление изменится. Получается, что виртуальная открытость заместила открытость в реальном мире. Суды и судебная система по-прежнему ориентированы на общение с профессионалом, а обычный человек, пришедший в суд, воспринимается как чужак и даже бездельник. Судейскому сообществу стоит осознать: открытость и доступность судов для граждан и публики – это ресурс для повышения доверия к судебной системе и развития института суда присяжных и медиации или примирения.

Автор — научный сотрудник Института проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге