Как телефонный терроризм превратился в террористический спам

Эффективная борьба с новой волной телефонного и электронного спам-террора – массовых звонков и сообщений о минировании множества различных объектов – при нынешнем уровне развития технологий потребует новых технических решений и подходов, а также более тесного международного сотрудничества правоохранительных органов.

Во вторник очередная эпидемия электронного терроризма, прокатившаяся по всей стране с востока на запад, дошла до столичного региона: полиция, спасатели, администрации многих госучреждений, школ и торговых центров получили звонки и (или) ложные сообщения о минировании объектов. В Москве и области полицейские проверили более 200 объектов: вузы, школы, торговые центры, персонал и посетители которых были эвакуированы. Ни одно из сообщений не подтвердилось.

Источники в правоохранительных органах (официально таких заявлений представители спецслужб не делали) рассказали информагентствам, что следы многих звонков и писем ведут, в частности, на Украину. Такие же намеки на украинский след звучали и осенью 2017 г., когда по России прошла предыдущая большая волна телефонного терроризма (МВД зафиксировало 3027 сообщений). В итоге телефонными террористами оказались россияне, действовавшие из-за границы, заявил директор ФСБ Александр Бортников. Их имена и дальнейшая судьба неизвестны.

Нынешние заявления об украинском следе тоже выглядят не очень убедительно. С 1990-х гг., когда в России узнали о телефонном терроризме, он сильно изменился. Прежние алгоритмы поиска звонивших по номеру телефона и голосу, а также по профилю (школы чаще «минировали» желающие сорвать контрольную нерадивые ученики, госучреждения и поликлиники – обиженные посетители и пациенты, магазины и коммерческие компании – конкуренты) отчасти устарели. Работу спецслужб затрудняет развитие интернет-телефонии: телефонные террористы теперь, как правило, пользуются подвижными IP-адресами, которые не позволяют определить, где физически находится звонящий – в России, на Украине или в Вануату (что ставит под вопрос достоверность информации об украинском следе), кроме того, спам-минеры пользуются ботами, генерирующими звонки или рассылающими сообщения по электронной почте по списку. Выявить всю цепочку трафика и выйти на реального телефонного террориста крайне сложно, полагает завкафедрой информационной безопасности Высшей школы экономики Александр Баранов, поэтому процент раскрытия таких преступлений невысок (правда, по данным МВД, эффективность борьбы со спам-террористами растет: в 2017 г. было раскрыто 28,5% дел о ложных сообщениях о терактах, в январе – ноябре 2018 г. – 49,3%).

Новейший телефонный терроризм – это вызов спецслужбам, которые не балуют общество убедительными доказательствами своих успехов на этом направлении. Технологичность такой преступности требует от правоохранителей новых подходов, технологических решений, возможно, расширения международной кооперации, а не повторения «под источником» дежурных слов о зловещем украинском следе.