Москва-сортировочная

Быстрые и суровые приговоры за «насилие» против полицейских подтверждают особое место силовиков в российском обществе

Чрезмерно жесткие приговоры по «московскому делу» сродни психотерапии для силовиков: нового болотного дела не получается, но получается подтвердить их статус людей первого сорта, одно касание которых обывателем может обернуться для него несколькими годами колонии.

Дело о массовых беспорядках в Москве фактически развалилось, но за все, что в прямом и переносном смысле касается правоохранителей (ст. 318 УК), приговоры штампуются один за другим. К самому большому сроку – 5 годам лишения свободы – приговорен Владислав Синица за рассуждения в Twitter о рисках насилия для детей полицейских. 3,5 года получил Евгений Коваленко за то, что толкнул одного полицейского и бросил урну в сторону другого. К 3 годам – Кирилл Жуков за то, что дернул за шлем нацгвардейца. К такому же сроку – Иван Подкопаев за то, что распылил перцовый газ в сторону силовиков. К 2 годам – Данила Беглец за то, что потянул за руку полицейского, который задерживал протестующих.

Четверо из пяти осужденных приговорены формально за применение насилия к представителю власти, неопасного для их жизни и здоровья. Пострадавшие силовики заявляют, что толчки и броски причинили им физическую боль, но великодушно просят суды наказывать злодеев не по максимуму (гособвинение просило еще большие сроки). В то же время заснятые на видео избиения правоохранителями не оказывающих им сопротивления демонстрантов не расследуются. СКР отказался рассмотреть заявления Алексея Семенова и Андрея Кургина об избиениях сотрудниками ОМОНа, Тверской суд отказал им в удовлетворении жалоб на отказ провести доследственную проверку (у обоих зафиксированы ссадины, кровоподтеки, гематомы и ушибы). Константину Коновалову, которому полиция сломала ногу, отказано в возбуждении уголовного дела. Не дан ход расследованию угроз из анонимного письма отставных силовиков, которое цитировали не малопопулярные блогеры, а федеральные телеканалы с многомиллионными аудиториями. Люди в погонах получают лишнее подтверждение, что для государства они люди первого сорта, обыватели – второго.

Реальные сроки для метателей урн – это частичная моральная компенсация силовикам за то, что нового болотного дела не получилось, считает политолог Алексей Макаркин. Замах был на большой показательный процесс, на «московское дело» было брошено много следователей – но дело разваливается, доказательства массовых беспорядков не набираются. Кремлю нужно показать, что государство не отречется от человека в погонах, не накажет за чрезмерное рвение, не даст спуска их обидчикам, пусть даже виртуальным, – чтобы они, зная это, могли и дальше, натянув маски, бить на улицах мирных людей.