Коррупция с конфискацией

В попытке ограничить привычку коррупционеров записывать незаконно нажитое имущество на родных и знакомых Конституционный суд расширил возможности для злоупотреблений конфискацией такого имущества применительно к фактически неограниченному кругу граждан – что само по себе может быть коррупционным фактором.

Конституционный суд отказался принять к рассмотрению жалобы родных и знакомых экс-полковника МВД Дмитрия Захарченко, у которых в 2017 г. суд постановил изъять имущество на сумму более 9 млрд руб. Заявители – родители Захарченко, его сестра и бывшие подруги – сочли, что суд неправомерно применил к ним нормы законодательства о контроле за расходами чиновников, ведь они не обязаны подтверждать законность происхождения средств, на которые приобреталось имущество. КС сослался на решение райсуда, признавшего, что конфискованное имущество было приобретено за счет доходов Захарченко (правда, Генпрокуратура не представила прямых доказательств их незаконности) и что заявители имели возможность, но не смогли подтвердить законное происхождение средств для приобретения этого имущества. Проверять же законность решения райсуда и обоснованность обстоятельств, на которых оно основано, КС не должен.

Решение КС выглядит по меньшей мере неоднозначно. Да, практика регистрации чиновниками и силовиками имущества (в том числе заведомо слишком дорогого для легальных доходов) на родных и близких, как показывают и решения судов, и антикоррупционные расследования, широко распространена и угроза конфискации его, возможно, отчасти может ограничить аппетиты коррупционеров. Правда, количество решений судов о конфискации имущества у осужденных по коррупционным статьям УК и их близких, резко выросшее в 2015–2016 гг., затем пошло на спад. Но расширение списка людей, которые рискуют лишиться имущества из-за той или иной связи с коррупционером, расширяет и пространство для злоупотреблений прокуратуры, которая не всегда тщательно обосновывает связи коррупционера, а суды предпочитают с ними не спорить: это создает риск произвольного «назначения» держателя имущества, приписываемого коррупционеру, и изъятия его в доход государства, а значит, и коррупционные риски для прокуроров.

В налоговом праве аффилированность между лицами доходит до уровня однокашников и однокурсников, отмечает правовед Геннадий Есаков из Высшей школы экономики, по этому же пути могут пойти и прокуроры (они выносят ходатайства о конфискации). В какой-то точке надо остановиться: очевидно, что чем дальше правоохранители отходят от лица, которого считают коррупционером, например, за рамками родственных связей, тем строже должны быть правила изъятия имущества, полагает Есаков. Другой ограничитель – общественное возмущение и жалобы на произвольное лишение собственности в ЕСПЧ, но лучше вырабатывать стандарты менее чувствительным путем.