Как уничтожение иранского генерала меняет правила гибридных войн

Эскалация напряженности между США и Ираном после гибели иранского генерала Касема Сулеймани показала, что использование странами парамилитарных формирований и необъявленных войн для достижения политических и иных целей не всегда эффективно. Их применение не гарантирует от межгосударственных конфликтов и способно привести к перерастанию гибридных войн в настоящие.

Инициаторы уничтожения (или убийства) иранского генерала Касема Сулеймани, командира элитного спецподразделения «Аль Кудс» Корпуса стражей исламской революции, в Багдаде 3 января, вероятно, не прогнозировали политических и военных последствий точечного удара, всколыхнувшего Ближний Восток и значительную часть мусульманского мира.

До официальных заявлений Вашингтона мы не можем хотя бы примерно оценить масштаб жертв иранского ракетного удара по американским военным базам (Тегеран говорит о 80 погибших), однако уже сейчас заметно резкое обострение отношений между США и Ираном, чреватое серьезным военным конфликтом. Отдельная история – гибель украинского Boeing над Тегераном в момент, близкий с началом «удара возмездия». Это вместе с отказом Ирана передать «черные ящики» порождает подозрения, что гражданский самолет, его экипаж и пассажиры могли стать случайными жертвами разгорающегося военного конфликта, что не способствует снижению напряженности.

Гибель Сулеймани от удара американского беспилотника порождает вопросы к эффективности активно использовавшихся в последние годы технологий гибридных войн. Покойный генерал был одним из ключевых организаторов проиранских вооруженных формирований в странах Ближнего Востока: Ираке, Сирии, Ливане. Его подозревали в связях с йеменскими хуситами и другими легальными и подпольными структурами. Их целью было распространение политического и военного влияния Тегерана в регионе и его отдельных странах, противодействие США, Израилю и другим государствам, которые Иран считает враждебными.

Практики гибридных войн, в которых задачи государственного масштаба и важности выполняют вооруженные формирования, формально не имеющие официального статуса, позволяли решать деликатные вопросы, не вызывая серьезных внешнеполитических осложнений и межгосударственных конфликтов, как это бывает при применении элитных подразделений армии или спецслужб. В случае неудачи государство может объявить действия повстанцев частной инициативой отдельных лиц или не подконтрольных ему частных военных компаний. Это позволяет снизить и внутриполитические издержки, как это было после гибели бойцов российской частной военной компании в Сирии в феврале 2018 г. после удара американских вооруженных сил. До недавнего времени казалось, что такая ситуация устраивала мировые и региональные державы и во всяком случае не порождала крупные межгосударственные конфликты.

Решение Дональда Трампа о ликвидации официального лица законного вооруженного формирования иностранного гоcударства принципиально меняет ситуацию. Теперь оказывается, что гибридный формат не гарантирует безопасность тем, кто стоит за повстанцами и парамилитарными структурами, и не освобождает государство от необходимости реагировать на конфликт, участие в котором долго отрицали. Сулеймани стал самым заметным, но далеко не единственным актором иранских гибридных операций на Ближнем Востоке. Неизвестно, будет ли гибель иранского генерала последней в ряду смертей официальных организаторов тайных войн и как отреагируют на гибель своих Сулеймани власти и военные других стран. После изменения правил игры и они могут решить, что получили моральное право на ответные удары. Международную напряженность это точно не смягчит.