Религиозная зараза

Эпидемия COVID-19 вмешалась в повседневную жизнь большинства конфессий. Многим религиозным сообществам вынужденные ограничения дались с трудом, но в Русской православной церкви (РПЦ) вспышка коронавирусной инфекции вызвала такие споры и конфликты, что они могут привести к переменам в ее жизни.

Чтобы не допустить распространения инфекции, по всему миру временно закрывались мечети, храмы, синагоги, буддийские и сикхские храмы. Тяжело всем организованным религиям, поскольку им пришлось следовать указаниям светских властей. И смиряться с тем, что религиозные собрания оказались рассадником коронавируса – как и любые публичные собрания с большим числом людей.

Католики и протестанты быстро согласились на ограничительные меры. Папа римский Франциск еще в марте перевел проповеди и мессы в Ватикане в формат видеотрансляций. Православные приняли ограничения с трудом, а некоторые священнослужители РПЦ открыто выступили против закрытия храмов во время пандемии, хотя патриарх Кирилл и призвал верующих молиться дома.

Поначалу в Московском патриархате заверяли, что через причастие заразиться какими-либо болезнями невозможно. Глава миссионерского отдела РПЦ митрополит Иоанн публично заявил, что колокольный звон убивает все вирусы. Светские власти в регионах распорядились закрыть для прихожан церкви (а богослужения продолжались), но не во всех епархиях запрет соблюдали. Митрополит Саратовский и Вольский Лонгин, например, в обращении к прихожанами осудил решение властей закрыть храмы и заверил, что этого не произойдет. Коронавирус распространился среди высших иерархов, некоторые умерли. Свой вклад в рост заболеваемости среди прихожан как минимум в Москве внесла, вероятно, и пасхальная служба 19 апреля.

Многие религиозные авторитеты – в том числе среди протестантов и католиков – призывали к адаптации традиционных религиозных практик в условиях пандемии, чтобы соблюсти интересы общественного здравоохранения. В основе этого лежит представление о социальной этике, которая, похоже, не очень в православии развита. В основе духовности РПЦ – аскетика, т. е. борьба с искушениями, под которую подпадает и предложенное властями закрытие храмов.

Православная аскетика оторвалась от этики, она требует молиться и совершать богослужения и т. д. Как замечает религиовед Роман Лукин, неприятие светских ограничений указывает на богословское осмысление того, что такое Евхаристия и можно ли заразиться от Тела и Крови Христовых. А если аскетика и эти вопросы – главная ценность, то благополучие других, окружающих, уходит на второй план.

Общественное благо – здоровье прихожан, священников – в православной аскетике не рассматривается как ценность, замечает религиовед Сергей Чапнин: богослужение превращается фактически в идола и становится важнее человека.

Открытая фронда в патриархии свидетельствует и об обострении кризисов внутри РПЦ и ее взаимоотношениях с обществом и светской властью. В России степень опасности коронавируса не была осознана иерархами РПЦ вовремя, но в своих реакциях они следовали за реакцией светских властей. Это стало триггером для православных фундаменталистов, которые заняли заодно и позицию COVID-диссидентов. Такие фундаменталисты относятся с недоверием к российскому государству и не будут слушаться, пока не попадут в беду.

Но ответственность за закрытие храмов патриарх на себя не взял, отдав это решение на откуп местным епископам, самоустранившись от проблемы. Церковное управление фактически перестало работать в период кризиса, считает Чапнин. Кроме того, оказалось, что государственно-церковный диалог, который, казалось, был налажен (чиновники и церковные иерархи по телевидению нередко вместе), во многих случаях в кризис отсутствует. Представители Церкви на местах вошли в клинч с местными властями, стали апеллировать к религиозной свободе, Конституции и закону о свободе совести, говорит Лукин. Иерархи РПЦ не ожидали, что светская власть не готова учитывать в ее представлении интересов Церкви и прихожан в кризис. Так они расценили, в частности, подчинение храмов проверяющим из Роспотребнадзора, которые начали штрафовать священников за несоблюдение эпидемиологических правил.

РПЦ как институт оказалась не готова к испытанию кризисом. Возможно, Церковь выйдет из кризиса и все вернется на круги своя и забудется – как при V-образном отскоке. Но в Церкви впервые за 30–50 лет появилось свободное творчество, когда священники стали проводить интернет-богослужения, импровизировать, читать вместе с мирянами молитвы, переводить богослужения в Zoom, появились новые практики. Возможно, последствия пандемии для РПЦ будут длительными, полагает Чапнин, кризис стал точкой запуска процессов поиска ответов, которые могут привести к серьезным последствиям.