Персидский национализм против азербайджанского

В начале октября в Иране прошли массовые митинги азербайджанцев. Участники протестов перекрывали трассы, ведущие в Армению, по которым осуществляется снабжение этой страны, в том числе вооружением. Они выкрикивали лозунги против правительства, армян, персов и России. Протесты охватили Тебриз, Урмию и Зенджан, перекинулись на Тегеран. Никакой централизованной организации волнений не было, выступления были скоординированы через социальные сети.

Накануне митингов проповедники в четырех иранских провинциях в присутствии массы азербайджанских граждан делали заявления в поддержку Азербайджана. А Иран, замечу, многонациональное государство и азербайджанцы составляют здесь около трети населения, примерно 25–30 млн.

Однако проблема намного глубже. Несмотря на большое количество азербайджанцев, в Иране существует проблема доступности бесплатного обучения на азербайджанском языке. Лишь летом 2019 г. было принято решение о введении этого языка в школьные программы. Нет и широкой местной автономии для азербайджанцев (впрочем, ее ни у кого нет в условиях авторитарного режима). Политика Тегерана направлена на формирование централизованно управляемой шиитской и фарсиязычной нации.

Социальная и политическая революция в Иране в 1979 г. предлагала объединяющую идеологию для всех народов страны – шиитский ислам. Но имелись расхождения. Исламские социалисты, последователи философа Али Шариати, говорили о бесклассовом обществе, основанном на социальном равенстве (отсутствии как унизительной бедности, так и вызывающего раздражение богатства) и на братстве самоуправляемых трудовых коллективов заводов. Они требовали автономии – реализации прав этнических меньшинств на местное самоуправление, развитие системы школ на национальных языках. Либеральные демократы, участвовавшие в революции, возражали против радикальных мер, но поддерживали идеи прав человека, представительную демократию и права этнических меньшинств.

Все эти варианты «склейки» многонационального общества были отброшены победителями – режимом имама Рухоллы Хомейни. Диктатура подавила силой самостоятельность народов и оппозиционные группы. Сформировалась теократия – своего рода «государство-церковь» во главе с духовным лидером и экспертами, представляющими шиитское духовенство, которые могут вмешиваться в любые общественные процессы. Религиозные нормы стали обязательными для всех – полиция следит за их исполнением.

Нельзя сказать, что проблема этнических меньшинств (кроме азербайджанцев в Иране проживает 10 млн курдов, около 5 млн арабов и др.) игнорировалась. И персы, и азербайджанцы – шииты. Это помогало процессам интеграции. Нынешний духовный лидер Ирана – фактически несменяемый правитель страны, обладающий почти абсолютной властью, Али Хаменеи – азербайджанец по происхождению. Недавно он призвал азербайджанских матерей учить своих детей родному языку. Кроме того, режим проводил широкую социальную политику. В Иране около 5 млн студентов, бесплатные или дешевые образование и медицина. Все это способствовало росту лояльности населения, включая нацменьшинства. Но проблема не исчезла.

В настоящее время симпатии иранцев к режиму утрачены. Из-за неэффективной экономической системы (в Иране государство играет ключевую роль в экономике, многие государственные предприятия являются низкодоходными или убыточными) и американских санкций потребление в Иране в последние годы уменьшилось на четверть, выросли безработица и инфляция. К структурным кризисам добавились пандемия и ее последствия. МВФ сообщает, что ВВП Ирана сократился на 7,6% в 2019 г. и сократится еще на 6% в 2020-м.

Блеск официальной идеологии померк на фоне растущей бедности. Во время общенациональных протестов в 2018 г. иранцы кричали: «Долой власть ахундов!» (мусульманских правоведов). 70% женщин не соблюдают официальный религиозный дресс-код.

Общество искало замену исламизму. На первый план вышел персидский национализм. Стихийные массовые собрания у гробницы Кира, основателя Персидской империи, вызвали удивление наблюдателей и репрессии со стороны сил безопасности. Но со временем режим сам стал использовать националистическую риторику в попытке вернуть популярность. Иранские лидеры, как отмечает американо-иранский аналитик Мохамад Аяталлахи Табаар, признали факт отхода общества от исламизма, сделав ставку на национализм и включив патриотические лозунги в государственную идеологию во время празднования 40-й годовщины исламской революции в феврале 2019 г.

Ответом на рост персидского национализма стал усилившийся национализм азербайджанцев и других меньшинств.

Иран осторожно поддерживает Армению. Он поступает так, чтобы сформировать в регионе противовес усилившейся Турции и ее союзнику Азербайджану, а также в качестве противодействия их попыткам влиять на иранских азербайджанцев. Но Тегеран не сможет игнорировать значение внутренних азербайджанских протестов. Поэтому его возможности в деле оказания помощи Армении ограничены.