От Парижа-1968 до Волоколамска-2018

Полвека тому назад было совершено покушение на одного из лидеров Социалистического союза немецких студентов, 28-летнего Руди Дучке, – не менее знаковой фигуры 1968 г., чем похожий на молодого Иосифа Бродского Даниэль Кон-Бендит, по поводу которого потом возникнет один из лозунгов мая-68: «Мы все немецкие евреи». А из этого слогана спустя многие десятилетия вырастет «Я – Шарли» и многие его ответвления.

Йозеф Бахманн выстрелил Дучке в голову и заявил, что был вдохновлен убийством в том же апреле 1968 г. Мартина Лютера Кинга. Дучке вырос в глазах мировой общественности до масштаба выдающегося американского проповедника.

То, что проповедовал Дучке, было не слишком удобоваримой смесью марксизма, анархизма, экзистенциализма. Диссертацию он писал по Георгу Лукачу. Был близок к интернационалу ситуационистов, чье учение решительно невозможно изложить систематическим образом. Зато в мае 1968-го оно окажется чрезвычайно щедрым на лозунги. Если писатель Морис Бланшо придумал слоган «Будьте реалистами – требуйте невозможного», то ситуационисты Кристиан Себастьяни и Рене Вьене гуляли еще шире: «Будем жестоки», «Я принимаю свои желания за реальность, потому что я верю в реальность своих желаний», «Потребляйте больше, живите меньше», «Никогда не работайте». И главное – «Не трать время впустую, наслаждайся без границ». Великая фотография Картье-Брессона запечатлела пугливого старичка, одетого в буржуазную униформу – костюм, галстук, шляпу, приличные ботинки, – шарахающегося от этой максимы, накарябанной на заборе. Впрочем, кто бы мог сказать, что он в молодости не «наслаждался без границ», несмотря на свою буржуазность, а может быть, благодаря ей?

Покушение на Дучке перевозбудило немецких студентов, что в свою очередь стало образцом для их французских собратьев, которые спустя пару недель взорвут Францию и мир. Что хотели они, изысканные молодые люди, совершая балетные па с булыжниками в руках на Бульмиш и других бесконечно обаятельных улицах левого берега Парижа, следуя невнятице Дучке и Кон-Бендита? Хотели изменить мир, причем преуспели в этом. У них не было другого языка, кроме марксистского диалекта, они не умели выразить себя иным образом, тем более что в то время философия щедро дарила им слова, термины, понятия. Но, будучи как бы марксистами, они позволяли капитализму в очередной раз, закамуфлировавшись, выжить.

Спустя 50 лет в другой части земного шара на улицы выйдут люди, протестующие против свалок и вони, совершенно не обученные марксизму, анархизму, ситуационизму, маоизму, ничего не знающие о Маркузе, Деборе, Лукаче, Грамши, Мао, Сартре и даже Симоне де Бовуар, не желающие изменить мир, а стремящиеся дышать свежим воздухом. И против них тоже бросят полицию. Потому что за полвека, прошедшего с 1968-го, власть не придумала иных способов защищать себя, кроме как применять насилие.

«Трепещите, бюрократы!» – грозили активисты мая-68. То же самое могли бы повторить за ними борцы с экологической катастрофой, следствием безразличия, коррупционности и импотентности властей, если бы они обрели подлинную речь, если бы у них был свой язык и если бы они понимали прямую связь между устройством политического режима и их как бы бытовыми проблемами. Как не могли нащупать свой язык и эту связь те, кто объединялся в борьбе с городскими властями против застройки дворов, против строительства храмов в скверах, против наступления «инфраструктуры» на парки, против сноса пятиэтажек, против безалаберности, ведущей к пожарам, против вторжения в частное пространство начальственной «эстетики», чьим средством общения с давних пор является бульдозер и с недавних – ОМОН.

Язык мира после 1968-го стал другим. Как иным стало человеческое поведение. Порядок возобладал над беспорядком, но государство и общество на Западе радикально изменились. «Переменам – да, карнавалу – нет» – это уже был слоган голлистской стабилизации. Однако перемены действительно наступили – государство стало другим, общество обрело еще несколько степеней свободы.

Нынешний российский режим сопротивляется переменам, как может. Но его проблема в другом – в поразительной повседневной неэффективности. Весь в буквальном смысле цивилизованный мир научился перерабатывать мусор, а этот самый суверенный режим превращает его в отравляющее вещество, толкуя об абстрактных технологических прорывах. Прорывы в здравоохранении стали нормой в западном мире, российские скрепы выжимают последние соки из коры дуба, залечивая ими обиды и оскорбления самых разнообразных чувств. Наш «прорыв», бессмысленный и беспощадный, может вести только к сталинской мобилизации. Которая, впрочем, не состоялась бы в свое время без буржуазных специалистов, а теперь их собираются гнать и в дверь, и в окно. Хотя они не очень-то стремятся в это окно влезть.

Идол 1968-го Ги Дебор написал книгу «Общество спектакля». Вот что научилось делать наше государство, так это ставить спектакли. На улицах и в залах суда. Постановки заменяют реальное решение реальных проблем. Афиши – планы реальных преобразований. Долго ли можно жить в фиктивном мире?

Автор — руководитель программы Московского центра Карнеги