«Наедине»: о сокровенном никому и сразу всем

Первое, на что обращает внимание спектакль «Наедине», – претенциозный текст для взрослых американца Дона Нигро, легший в основу сценического повествования. Для тех, кто не знаком с этим именем, скажем: автора никто никогда не видел, ходят слухи, что это псевдоним его «переводчика», который якобы представляет интересы Нигро в России.

Для своей новой постановки на сцене частного театра Леонида Робермана «Арт-партнер» молодой режиссер Никита Кобелев явно не выбирал, над чем ему работать, – свеженазначенный главный режиссер Александринского театра известен любовью к большой и сложной литературе. Здесь же на суд зрителя представлены три женских монолога, изобилующих пустыми трюизмами и банальными сентенциями.

Первая история (доставшаяся магнетической Александре Ребенок, известна по сериалам «Содержанки», «Угрюм-река», «Обитель», фильму «Хороший человек) – о том, как героиня задушила подушкой соперницу, вышла замуж за «виновника» и мучилась снами о запахе волос невинно убиенной. Вторая (роскошная Виктория Исакова, снималась в сериалах «Эпидемия», «Оттепель», «Нежность») – как женщина справлялась с детской травмой с помощью беспорядочного секса. Третья девушка (изящная Ирина Старшенбаум, фильмы «Притяжение», «Лето», «Т-34», «Здоровый человек») играет в игру «ближе-дальше» с мужчиной, вернувшимся к ней спустя семь лет после расставания.

Поверить в это лукавое эстетство «всерьез» не представляется возможным. И все-таки «Наедине» (кстати, название спектаклю дал режиссер) дает зрителю пищу для размышлений. Вместе с умными актрисами умный режиссер добился того, что Нигро зазвучал если не талантливо, то хотя бы свежо и достаточно дерзко. Они купировали длинноты, сильно сократили сцены 18+, выстроили драматургию и, главное, наполнили банальные сюжеты смыслами. Получился спектакль с явным психотерапевтическим подтекстом. Актрисы здесь делятся не столько историями, сколько болью. Пытаются ответить себе на вопрос, почему финал их судеб – одиночество.

Имея дело с «американской пьесой», Кобелев не стал изобретать велосипед – предложил ей американский же формат представления. Моноспектакль, стремящийся стать разговором большого артиста со своим зрителем. Глаза в глаза и максимально наедине. Даже для актрис такого высокого уровня, как Исакова, Ребенок, Старшенбаум, это вызов. И они с ним справились, пускай пока не идеально (спектакль сыгран всего несколько раз).

Кобелев очень верно решил показать всех трех с той актерской стороны, с которой их никто на сцене не видел. Ребенок изменяет своему амплуа холодной секс-дивы из «богомоловского каста», она в спектакле нежна, кокетлива и даже легкомысленна. Темную сторону властной сексуальности своей героини она играет глазами – буквально. Ее глаза мы видим на видеопроекции над сценой.

Изящная и интеллигентная Виктория Исакова в этом спектакле, напротив, холодна, едка, развратна. Ее история – ударная. 50 минут сомнительных откровений порнографического толка актриса сумела превратить в рассказ о раненом внутреннем ребенке. О травме, которая поменяла женскую судьбу, сломала ее и уничтожила навсегда. Ее превращениям и саморазоблачению веришь. Иногда даже сочувствуешь. Кроме того, в основе ее монолога – реальная биография вполне реальной женщины – писательницы-феминистки, первом авторе женских эротических рассказов Анаис Нин.

Старшенбаум уступает коллегам в театральном опыте – умению гипнотизировать зал ей еще предстоит научиться. Но она убедительна в предложенном ей образе абстрактной девушки-нимфы из мужских грез. И справляется с задачей снизить градус переживаний ближе к финалу – завершить спектакль на выдохе, а не на вдохе. Ее героиня не решается впустить мужчину в свою жизнь снова, ее одиночество продиктовано всего лишь страхом близости. А не убийством. И не другими страшными грехами.

Художник Нана Абдрашитова, не впервые работающая с Кобелевым и чувствующая его лаконичный режиссерский почерк, сделала основой сценографии спектакля «лобное место» – наклоненную круглую плоскость и точно такую же – с видеоэкраном – над ней. Функциональных трансформаций такая сцена переживает множество, но не противоречит ни активному прокату (так или иначе, а «Наедине» – антреприза), ни режиссерской задумке показать прежде всего актерские работы. Все сдержанно, но стильно и местами очень эффектно. Чего только стоит серое платье-облако с фижмами, спускающееся на тросах к героине Исаковой. Или шляпка-лес на голове у Старшенбаум. В таких костюмах, без сомнения, легче исповедоваться зрителям и... себе.

При желании в рассказанных историях зрители (точнее, зрительницы) узнают свои страхи, паттерны, триггеры и травмы. Если это было конечной целью режиссера, то все получилось. Двойная удача, учитывая сомнительную драматургическую основу и выбранный жанр моноспектакля, труднее которого, как известно, в театре нет ничего.