Законодатели власти
Белый дом и Охотный Ряд за четыре года стали более оперативно принимать решения
В январские дни 2020 г. смена правительства происходила стремительно. Спустя несколько часов после оглашения президентского послания Федеральному собранию Дмитрий Медведев объявил об уходе кабинета министров в отставку, а вечером того же дня президент Владимир Путин внес в Государственную думу кандидатуру нового премьер-министра: неожиданно для многих им стал Михаил Мишустин, к тому моменту 10 лет отработавший руководителем ФНС. Следующий день кандидат провел на Охотном Ряду.
Полпред президента Гарри Минх представлял Мишустина как человека, который «хорошо знаком Государственной думе»: он возглавляет ФНС, доктор экономических наук и человек, который исходя из своего образования (инженер-системотехник) привык на все проблемы «смотреть системно». Мишустин в своей «предвыборной» речи обещал, что сориентирует новый состав кабинета на «тесное взаимодействие» с парламентом, а члены правительства будут нести «персональную ответственность» за достижение национальных целей развития. Белый дом будет понимать, что «с него всегда будет спрос», в том числе в ходе общения с депутатами, обещал Мишустин. А «открытая конструктивная критика» помогает «лучше работать», говорил он, отмечая, что депутаты обеспечивают обратную связь с людьми и регионами.
За кандидатуру Мишустина проголосовало 383 из 450 депутатов, и никто не был против. За прошедшие четыре года отношения законодательной и исполнительной ветвей власти действительно серьезно изменились к лучшему – это признают во всех парламентских фракциях. Структура Госдумы восьмого созыва стала близка к правительственной – у двух ветвей власти появилась организационная «параллельность». Большинству министерств соответствует определенный комитет парламента, а для взаимодействия с аппаратом Белого дома, который возглавляет Дмитрий Григоренко, создали комитет по контролю.
К концу 2023 г. все без исключения правительственные чиновники в ранге министров и заместителей председателя правительства выступили с отчетами в нижней палате парламента. Министр сельского хозяйства Дмитрий Патрушев и глава МЧС Александр Куренков и вовсе приходили вместе с заместителями, которые также отвечали на вопросы депутатов по своему профилю. Спикеру Госдумы Вячеславу Володину и депутатам такой подход явно понравился. Правительственные часы в Госдуме перестали быть формальностью – ушла в прошлое практика, когда отчеты министерств просто «принимали к сведению»: теперь в постановлениях содержатся конкретные рекомендации министерствам. При этом комитет по контролю и аппарат правительства следят за выполнением постановлений Госдумы по итогам правительственных часов.
За эти годы были попытки публичной критики министерств, хотя правительству Мишустина доставалось явно меньше, чем команде Дмитрия Медведева. Например, министру здравоохранения Михаилу Мурашко пришлось объясняться, почему его ведомство сопротивлялось принятию законопроекта о запрете смены пола. Но персональной критики министров из Госдумы сейчас не слышно, а вот заместителям достается. Например, Павлу Сорокину из Минэнерго пришлось объясняться в связи с ростом цен на дизельное топливо для аграриев – правда, в закрытом от СМИ режиме. Сам же Мишустин, выступая в 2022 г. с отчетом перед Госдумой, сказал: «В правительстве нет слабых, все сильные. Мы команда. Если что, я за ребят отвечаю».
Нынешнее правительство было сформировано до поправок в Конституцию в 2020 г., согласно которым роль парламента при формировании кабинета министров выросла. Госдума теперь должна участвовать в согласовании кандидатов на посты вице-премьеров и министров (за исключением силовых) и тоже «отвечать за ребят» вместе с премьер-министром. Например, после того, как в 2022 г. депутаты одобрили повышение Дениса Мантурова до вице-премьера, критика итогов программы импортозамещения, которую он курировал, прекратилась.
В 2023 г. депутаты приняли рекордное количество новых федеральных законов – 694, инициатором значительной части из них был Белый дом (см. график). Во многом это результат снижения бюрократической волокиты при законопроектной деятельности, которого добилось правительство.