Почему Илону Маску бесполезно создавать новую партию в США

«Больше всего боюсь, что наша республика разделится на две большие партии <...> это самое большое политическое зло», – заявил в письме своему соратнику Джонатану Джексону один из отцов-основателей США – Джон Адамс в 1790 г. (был вторым президентом США в 1797–1801 гг.). Кто бы мог подумать, что и спустя 235 лет к этим словам будут возвращаться при каждом удобном случае? Вот недавно такой наступил вновь.

После ухода Илона Маска из администрации 30 мая его отношения с Дональдом Трампом резко ухудшились. И если миллиардер пока затих, то президент публично показывает, что не готов идти на мировую.

Конфликт обострился 5 июня, после того как президент усомнился в возможности сохранения дружеских отношений, на несколько часов в социальных сетях разразились тирады взаимных оскорблений, обвинений и угроз. Среди всего прочего Маск опубликовал опрос, в котором поинтересовался мнением подписчиков о создании новой политической партии. В пользу этой идеи высказалось 80% респондентов.

Солидарность с Маском выразили бизнесмены Марк Кубан и Эндрю Янг. Последний и вовсе предложил миллиардеру сотрудничество.

Но пока все это кажется бурей в стакане. На то есть причины.

Независимые избиратели – миф

Начнем с самой идеи «большой третьей партии», которая отрицает идеологическую зацикленность демократов и республиканцев, пытаясь объединить пресловутый умеренный центр американской политической системы. Звучит красиво, но старо как мир. На 2025 г. в США, кроме республиканцев и демократов, насчитывается до 50–60 партий (если считать и действующие только в одном штате). Выстрелить не смогла ни одна.

Даже печально известная Партия реформ, основатель которой миллиардер Росс Перо набирал до 20 млн и 10 млн голосов на президентских выборах 1992 и 1996 гг. соответственно, не смогла стать ничем, кроме спойлера для республиканских кандидатов в президенты. Хотя даже эта ее роль после ухода Перо из политики сошла на нет.

Но почему же так происходит? Вот, согласно опросу Маска, 80% позитивно отреагировали на идею создать новую партию. Но участвовать в нем могли не только американцы, так что ориентироваться конкретно на этот опрос не следует.

58% респондентов Gallup 1 октября 2024 г. говорили, что поддерживают создание новой партии. При этом в 2024 г. 43% избирателей относили себя к «независимым». Но и в этом случае не следует думать, что в США есть весомая часть населения, действительно готовая поддержать «третью силу».

При реальном голосовании эти 30–40% «независимых» всегда куда-то испаряются. То есть они либо не приходят, либо голосуют за какую-то из малых партий, либо (в большинстве случаев) идут и отдают голос республиканцам или демократам.

Неоднократно практически все ведущие СМИ – от оплота либерализма газеты The New York Times до бастиона консервативной мысли телеканала Fox News – объясняли, что значительная часть так называемых независимых просто боится говорить о своих реальных политических предпочтениях. Политологи Самара Клар и Янна Крупников написали в 2016 г. целую книгу про эту электоральную группу.

По их оценке, три четверти так называемых независимых склонны голосовать либо за демократов, либо за республиканцев. Просто в отличие от заядлых партийцев они не особо идеологизированы.

Кроме того, не стоит забывать об избирателях, голосующих за кандидата или партию на основе одной или нескольких конкретных тем (в США их называют single-issue voters). Иначе говоря, им может не нравиться партия или ее представитель в целом, но позиция конкретно по экономике или иммиграции их устраивает.

У больших все схвачено

Если оторваться от общественного мнения и мотивов избирателей, то появлению реальной третьей партии мешает американское избирательное законодательство. За последние почти 200 лет оно удачно и крепко подогнано под демократов и республиканцев.

Представим, что новая партия создана и сидит на огромной куче денег. Но чтобы продвинуть кандидата и в целом участвовать во всеобщих выборах какого-либо уровня (конгресс или президент), она должна зарегистрироваться в Федеральной избирательной комиссии (FEC). Та определяет, соответствует ли деятельность новой политической организации статусу партии.

После массы бюрократических процедур, связанных с первым этапом, начинается второй: допуск на выборы. В каждом штате предусмотрены разные требования: от количества подписей до времени, предоставленного на их сбор. При этом в случае президентских выборов в некоторых штатах кандидат может быть зарегистрирован либо как независимый, либо как член «малой партии». Но такой статус организация может получить только с помощью нужного количества подписей.

Что касается выборов в конгресс, то шансы полноценного участия в них третьих партий и даже независимых кандидатов крайне невелики. На июнь 2025 г. в конгрессе из 535 мандатов только два заняты политиками, которые изначально избирались как независимые, – это сенаторы Ангус Кинг и Берни Сандерс (голосуют с демократами). В палате представителей из 435 человек нет ни одного, кто бы избирался туда изначально как независимый.

Кроме того, в США действует система «победитель получает все», что дополнительно минимизирует шансы кандидатов не от основных партий.

В описание сложности процедуры создания полноценной политической партии идеально вписывается пример партии Янга «Вперед» (FWD). Она была создана в 2022 г. и подавалась как «та самая» центристская партия. Даже цветовая гамма сайта на это указывает: там превалирует фиолетовый (условный цвет двухпартийности при смешении синего цвета демократов и красного цвета республиканцев).

Организационная работа ведется в 32 из 50 штатов. При этом только в пяти FWD указывает свой статус в качестве малой партии. В зависимости от местного законодательства этот статус был получен в результате сбора подписей или слияния с другими малыми партиями.

Но полноценно работа партии налажена только в одном штате – во Флориде. А электоральных успехов на уровне штата не просматривается.

Политическая традиция

С 1854 г. демократическая и республиканская партии стоят особняком. Это не просто политические партии, а стиль жизни. В США проводятся разные исследования на эту тему вплоть до того, какой фастфуд предпочитают члены обеих партий. Например, согласно исследованию Public Policy Polling за 2013 г., демократы предпочитают круассаны и бейглы, а республиканцы – пончики. По тем данным, республиканцы больше предпочитали сеть ресторанов Chick-fil-A, а демократы – KFC.

К двухпартийной системе в ее нынешнем виде все привыкли. Возможно, значительной части избирателей может быть некомфортно в ней, но об этом они думают и говорят до выборов. Как только доходит до выставления галочки в бюллетене, большинство понимает, что за неимением лучшего нужно выбрать меньшее из двух зол. Про Адамса и предупреждения других отцов-основателей, опасавшихся влияния политических партии на систему, никто не думает.