Александр Баунов: Сказал барокко – значит, барокко

Если уж Болгария – не заграница, то Белоруссия тем более, думают у нас и ошибаются. Например, в 80 км от Минска в поселке Мир есть ренессансный замок XVI века, не хуже, чем на Рейне. В России ренессансных замков нет. Значит, заграница.

Или минский Верхний город. Дюжина домов всего, но выглядит, как Вильнюс, – ничего русского. К западной наружности Верхнего города приложил руку лично Лукашенко. При нем восстановили минскую ратушу польского времени, а с ней и память о городском самоуправлении европейского типа. Ратушу разрушили при Николае I и построили вместо нее дворец российского губернатора: вот вам городская власть. При Лукашенко же напротив ратуши сделали концертный зал, похожий на барочный костел. Местные москвофилы хотели сюда православный собор с куполами, но батька сказал барокко – значит барокко. Пусть знают: мы тут Европа, а не филиал России.

За пределами этой мини-Европы непрерывный массив сталинского ампира. Здания выкрашены в почти римские мягкие розоватые и абрикосовые тона и радуют глаз отсутствием прыщей-кондиционеров: как в Европе, фасады здесь общественное, а не частное пространство.

Образованному российскому путешественнику, возможно, захочется поиграть с последней диктатурой Европы в оппозицию. Легализованный адрес фронды – «У-бар» во дворе дома 37 по проспекту Независимости. Это три в одном: книжный магазин, галерея, кафе, где собирается всякий белорусский антирежимный элемент. Единственное место в Минске, где на вопросы по-русски мне отвечали на белорусском.

Сочетание сталинских фасадов с «последней диктатурой Европы» наводит на мысль, что за ними везде хорошо сохранившийся СССР: магазины, где сначала в кассу, потом в отдел; столовые с подносами; музеи с передвижниками и соцреализмом. Мысль неправильная. Даже за серыми колоннами Национального художественного музея много хорошего современного искусства: во время выставок оно начинается прямо в фойе, а соцреализм (за исключением военной темы) показан, как и у нас, скорее в ироническом ключе. В «Палаце мастацтва», местном маленьком ЦДХ, вообще шла выставка, которая затмила бы актуальностью Гельмана.

Продуктовый набор кафе и ресторанов московский: Италия, Грузия, суши. Дизайн тоже. За прошлый год белорусский рубль подешевел втрое, так что поужинать вдвоем в ресторане можно на 600 наших рублей, если не заказывать неизбежно импортного вина. Впрочем, можно заказать грузинского. И «Боржоми». В кафе лежат бесплатные глянцевые гиды Where Minsk. «Известный немецкий музыкант Dаve DK выступит на террасе BarBQ». «Легендарный немецкий фестиваль Mayday состоится в «Минск-Арене», проходило интернет-голосование, которое выясняло музыкальные предпочтения клабберов». По первому национальному каналу показывают западный фильм об ужасах правления Кимов в Корее. По местному кабельному – «Намедни» с Парфеновым, год 1980-й.

И тем не менее страна живет в зависимости от прихотей и привычек одного человека. Любой белорус расскажет вам – не обязательно осуждая, просто как о местной погоде – множество историй, как президент в зависимости от настроения приказал то или это. Случайно увидел на улице рекламу крема с иностранной фотомоделью: «Что, у нас своих девушек нет красивых?» Теперь продавцы западных товаров переснимают рекламу, чтобы они были только с белорусскими моделями. Билбордов иностранных марок, правда, не так много, едва ли не чаще встречаются какие-нибудь дети в национальных рубашках на пшеничном поле с надписью «Мы – Беларусь».

Так диктатура или нет? Можно сказать, что нет – вот ведь и со­временное искусство, и оппозиционный бар, и клабберы. А можно и так: урок Минска Москве очень простой – в диктатуру можно скатиться почти незаметно, ведь всегда остается еще столько пространства для нормальной жизни.

Автор – старший редактор Slon.ru