Церковь за наличный расчет

Интервью, из которого взята цитата, патриарх Кирилл дал «России 24», расшифровка опубликована на сайте Московской патриархии. Это часть ответа вот на какой вопрос: «Президент Путин ставит задачу построить в России цифровую экономику. Где здесь церковь?». Переход на электронные карточки обеспечит прозрачность, контроль – ну, все те аргументы, которые многим хорошо знакомы, продолжает патриарх, но что если вдруг, в какой-то момент исторического развития, доступ к этим карточкам будет открываться в ответ на вашу лояльность? По мнению святейшего, это простой пример того, как современные технические средства способны тотально ограничить человеческую свободу, а пример этот патриарх приводит в связи с духовным уровнем безопасности – понятием, существующим, как он говорит, у церкви. Как мне кажется, патриарх предостерегает, что цифровые деньги – часть цифровой экономики, которую чает президент Путин, – угрожают духовному уровню безопасности!

Как пишет о. Всеволод Чаплин в сети «В контакте», в набросках к психологическому портрету патриарха, «подростковый опыт [патриарха] был скорее опытом поражения, чем победы. <...> Опытом униженности и страха. Церковная жизнь 1960-х и 1970-х гг. была сильна, пожалуй, одним – стойкостью людей, которые пришли из лагерей и тюрем. Такие люди рядом с юным Владимиром [Гундяевым, в монашестве Кириллом] были – прежде всего отец и дед (второй прошел множество мест заключения и ссылки). Но была и другая реальность: униженность церкви, тотальный компромисс, запуганность. <...> Судя по всему, этот опыт наложил свой отпечаток на личность нынешнего патриарха. Он до сих пор не осмеливается спорить с власть имущими».

Однако, делаю я вывод из интервью, патриарх в завуалированной форме возражает против развития цифровой экономики. Если верить о. Всеволоду – а он работал заместителем митрополита Кирилла в Отделе внешних церковных связей восемь лет – такое не в характере патриарха. Что-то очень важное должно было подвигнуть святейшего противиться решению президента.

Лояльность российским властям, судя по выступлениям патриарха, – дело неплохое; да и в этом же интервью он говорит о важности участия в выборах президента. Если патриарх опасается лояльности западным платежным системам, то зря: российское государство позаботилось о безопасности граждан, в том числе, видимо, и на духовном уровне: карточки «Мир» могут существовать автономно от остального платежного мира. И вряд ли при президенте Путине пользование карточками «Мир» или российским гражданством будет обусловлено согласием с ЛГБТ – патриарх в том же интервью ужасается, что для принятия гражданства одной из европейских стран такое согласие необходимо.

Тогда в чем же дело? Может быть, в том, осторожно предположу я, что почти нигде в практике Русской православной церкви пожертвования не принимаются в безналичной форме? За книги в некоторых крупных магазинах, например при Сретенском или Даниловском (там резиденция святейшего, кстати) монастырях, заплатить карточкой можно, а вот панихиду заказать или пожертвовать на общую свечу – нет, разве что в красивом краснокирпичном Успенском соборе города Хельсинки.

Неужели причина возражений патриарха – нежелание прозрачности в движении церковных денег? Нет, нет, никак не поверю.