«Я против того, чтобы устраивать из России проходной двор»
Глава комитета Госдумы по делам национальностей Геннадий Семигин о том, чего не хватает в работе с мигрантами
После теракта в «Крокусе» депутаты начали выступать с многочисленными инициативами по ужесточению миграционной политики. Они касались и полного запрета на въезд в Россию, и цифрового контроля над приезжими. «Ведомости» поговорили с председателем комитета Госдумы по делам национальностей Геннадием Семигиным («Справедливая Россия») о том, какие меры, на его взгляд, могли бы быть по-настоящему эффективными и для чего нужно создание нового ведомства, ответственного за эту работу.
– Два года назад я подготовил концепцию национальной политики России, а недавно представил дорожную карту «О мерах по развитию национальной политики России». В каждом из этих документов есть раздел, посвященный миграционной политике и тем шагам, которые должны быть предприняты в этой сфере. Здесь важна системность. Сейчас правительство работает над проектом закона «Об условиях въезда в РФ и выезда из РФ иностранных граждан и лиц без гражданства, а также условиях их пребывания и проживания на территории РФ». У нас нет закона о социально-культурной адаптации мигрантов. Действие нынешней концепции миграционной политики заканчивается в 2025 г., а значит, нужно работать над новой редакцией.
По моему мнению, миграцией должно заниматься отдельное ведомство. Я уже два года выступаю за создание федеральной миграционной службы (ФМС). Насколько я знаю, сейчас идет борьба за то, чтобы это ведомство не появилось и вопрос остался в ведении МВД. При этом в МВД отвечают только за часть миграционной политики, а остальные полномочия у Федерального агентства по делам национальностей (ФАДН) и других ведомств.
Но логичнее было бы все сконцентрировать в одних руках, иначе это лебедь, рак и щука. Такое ведомство должно работать с иностранными правоохранителями, знать, кто к нам едет. Кроме того, я считаю, что мигранты, которые хотят работать в России, должны начинать учить русский язык еще у себя на родине. И еще один момент: когда иностранец приезжает в Россию, все должны понимать, кто его пригласил на работу. Минтруд скоро будет анализировать, специалисты каких профессий нам нужны.
– Да. И здесь много вопросов к статистике. Разные ведомства называют разные цифры количества находящихся в стране мигрантов: МВД – 6 млн, президент – 10 млн, Следственный комитет – 16 млн. Мигрантам из стран СНГ для работы в России не нужны визы. Но должен быть введен цифровой профиль мигранта, который будет включать биометрические данные. Пока он до сих пор не введен.
Следующий вопрос, который возникает, – где мигрант зарегистрирован? На одном квадратном метре 100 человек? Или необходима обязательная регистрация по месту жительства и в центре социальной адаптации? Дальше – я считаю, что все мигранты, приехав на работу в Россию, должны открыть счет в российском банке, который сделает невозможным уход от налогов в связи с трудовой деятельностью в России.
Не решается сегодня и другая проблема: если мигранты селятся вместе, то возникают гетто. Государству необходимо вести их реестр. Не секрет, что в них действуют молельные дома, в части из которых проповедуют радикальный ислам. Я спрашивал мигрантов, почему они не ходят в наши мечети, и получал в ответ – «у вас другой ислам».
Следующий момент – кто сегодня управляет диаспорами и миграционными сообществами и можем ли мы влиять на этих людей?
Такой ком нерешенных проблем приводит к ужасающим трагедиям, какую мы увидели 22 марта в «Крокусе». Когда все время отодвигаешь решение проблем с миграционной темой и наведением порядка в ней, то происходят такие вещи. Обязательно нужна социально-культурная адаптация мигрантов. Не нужно ставить целью, чтобы они превратились в россиян, по крайней мере те из них, кто не хочет получить российское гражданство. Но нам нужно, чтобы все находящиеся в России уважали страну, соблюдали ее законы, обязательно знали русский язык и платили в России налоги.
В противном случае это может привести все к большим межнациональным конфликтам.
– Я был бы «за», чтобы они и дальше курировали эту тему, если бы качество работы было на порядок лучше, чем сейчас. И удалось бы реализовать ту модель, о которой я говорю. Но сомневаюсь, что им все это удастся. К примеру, если бы воссоздали ФМС и президент решил ее подчинить МВД, то вопросов было бы меньше. Все функции должны быть у одной структуры, а не рассредоточены по нескольким ведомствам.
– Вот недавно была такая же история с Ростуризмом. В то время когда показатели внутреннего туризма растут и нужно делать все для его развития, из-за [персонального] конфликта Ростуризм расформировывают и его полномочия передают Минэкономразвития. Зачем ликвидировать структуру, когда можно менять людей, функции и финансирование? То же самое и с ФМС.
Пусть, к примеру, ФМС будет вновь подчиняться МВД или Министерству национальной политики, которое хотят создать. В последнее время президент уделяет очень большое внимание теме национальной политики. Все понимают, что полномочия в сфере миграции раскиданы по разным ведомствам – они есть у МВД, Минпросвещения, Минтруда, Минкультуры и др. На федеральном уровне не хватает координации, а в регионах ситуация еще хуже.
– Да, президент правильно говорит, что в нашей многонациональности – сила. Но наши недруги желают дестабилизации ситуации в России на национальной почве. А это может привести к самым тяжелым последствиям, когда прошлогодние события в аэропорту Дагестана покажутся цветочками. Сейчас миграционная политика похожа на дом с фундаментом и кривыми стенами, поскольку нет единого ответственного за эту тему и нет работающей цепочки регулирования. И еще раз подчеркиваю, что нам обязательно нужна обновленная концепция государственной миграционной политики, а также новая редакция стратегии государственной национальной политики России.
Не могу не сказать о роли СМИ во всех событиях, связанных с миграционной и национальной политикой. Я планирую внести в Госдуму законопроект, который по аналогии с ответственностью за фейки о спецоперации установит ответственность за фейки про межнациональные отношения.
– Тут я забегаю немного вперед. Я точно буду вносить этот законопроект, уверен, фракция «Справедливая Россия» меня поддержит, как и другие. Я думаю, «Единая Россия» тоже должна понимать, что фейки, которые провоцируют обострение межнациональных отношений, приведут к серьезным проблемам в стране, а это такая же сфера ответственности «Единой России» как партии власти.
– Проблема в скорости принятия решения по поводу вредоносного контента. Это зависит от Роскомнадзора, от Генпрокуратуры. Хотя технически это все можно делать.
– Конечно, преступники будут их искать, а нам надо искать методы противостояния этому.
– Руководитель ФАДН Игорь Баринов, выступая в прошлом году в Госдуме, говорил, что само направление это есть, но ведомству не хватает для этого полномочий, людей, инфраструктуры и денег. Можно построить центры социально-культурной адаптации, но на это тоже нужны деньги и люди. А у ФАДН нет таких возможностей.
– Да, он их усилил, хотя и до этого такие настроения были на высоком уровне. Я считаю, что это было одной из целей теракта: устрашение граждан, дискредитация власти и, конечно, конфликты с мигрантами. Но ничего из этого сделать не получилось.
– Это палка о двух концах. Введение системы патентов было в свое время большим шагом вперед. Но все равно остаются вопросы – где мигранты работают, сколько налогов платят, патенты не обеспечивают той прозрачности, которая нужна в этих вопросах. Минтруд, видимо, патентную систему оставит. Позже, возможно, перейдет к контрактам, т. е. целевому набору.
– Я сторонник того, чтобы государство знало, что за мигрант приехал в страну, где живет, где и на каких основаниях работает, исправно ли платит налоги. Сложно говорить, что имеет в виду Минфин. Если он имеет в виду, что есть профессии, которые предполагают постоянное передвижение по стране, – это одно... Но в целом это не совсем правильная идея. Мигранты должны быть в конкретном месте, мы должны знать – в каком, видеть их и в любую минуту при необходимости найти.
– Безусловно, я выступаю за ужесточение миграционной политики – в виде появления новой, реально работающей модели. Что такое ужесточение? Это порядок. А сегодня порядка нет. Все должно быть, как с россиянами. Мы приходим на работу, получаем зарплату, платим налоги, имеем страховку, соблюдаем законы. То же самое должно быть и с мигрантами. Поэтому если наведение порядка считать ужесточением миграционной политики, то да, я за него.
– В первую очередь это вопрос к государству, а не к работодателю. Правила устанавливает государство. Трудовое право включается, когда человек устраивается на работу. Но главным в вопросе миграционной политики остается государство. Есть ведь еще одна категория мигрантов, которая просто приезжает в Россию и решает, что уже на месте будет искать работу. И это очень большая группа людей, за которыми, по сути, нет контроля.
– Они сдают. Те, кто получает патент, сдает, где-то включается коррупционная составляющая. Ее в этих вопросах быть не должно даже в ситуации, когда нам говорят, что Россия нуждается в трудовой миграции. Государство должно четко понимать, сколько мигрантов нужно и для каких сфер.
– Когда мы говорим про нехватку рабочих рук, то нужно понимать, сколько и в каких сферах. Я против того, чтобы устраивать из России проходной двор. Захотел – приехал, захотел – уехал. К тому же у нас работодатели берут мигрантов, потому что им можно платить меньше. К примеру, если взять строительную отрасль.
Вообще же, ответ на вопрос – нужны ли мигранты в стране – должны дать президент и правительство. Именно правительство должно определить, сколько их должно быть и какие это должны быть специалисты.
– Рейды проходят, когда силовики понимают, что проповеди на грани экстремизма. В таком случае нужно принимать меры. Мусульмане сами категорически против радикализации.
– У нас давние традиции межнационального и межконфессионального мира в стране. Поэтому и власть должна реагировать, предупреждать и вести профилактическую работу в межнациональной сфере, в том числе с конфессиями.
Ураза-байрам, также известный как Ид аль-Фитр, – это религиозный праздник, который отмечают мусульмане во всем мире. Он знаменует собой окончание месяца Рамадан и снятие всех ограничений строгого поста. На праздничные молитвы в мечетях Москвы собралось вдвое меньше мусульман, чем в прошлом году, – около 180 000 человек.
Здесь многое зависит и от лидеров наших национальных республик, от лидеров мнений и самих конфессий. Проблемы будут всегда, но, чтобы они не переросли во что-то большее, нужно вести диалог и находить понимание. Я когда-то создавал партию «Патриоты России». И считаю, что тот, кто разжигает волну против людей других национальностей и религий, – они не патриоты. Патриоты – это те, кто бережет свою страну и свой народ.
– Здесь тоже нужно наводить порядок. Бороться с тем, что называется иерархической структурой внутри диаспор. Очень важно, кто является лидером сообщества, как выстроены отношения в диаспоре, какие проводятся мероприятия. Выводят ли они людей на шествия, чтобы за что-то бороться. Или решают проблемы в диалоге с властями. Легко сказать, что диаспор не должно быть, но они есть! А значит, их надо контролировать.