«В Катаре очень строгая финансовая дисциплина». Как компания из России стала подрядчиком ЧМ-2022

Чемпионат мира-2022 пройдет без сборной России, но не без российского участия. В числе поставщиков оборудования для турнира оказалась IT-компания из России

Билетные турникеты «Инфоматики», головной офис которой находится в Казани, установлены на 40-тысячном стадионе «Ахмед бин Али» в катарском Эр-Райяне. Его открыли в 2020 г., а на чемпионате мира там проведут шесть матчей группового этапа, в том числе Англия — Уэльс и Бельгия — Хорватия, а также одну игру 1/8 финала.

«Инфоматика» работает на рынке с 1996 г., а билетные системы — лишь одна из специализаций компании, которая сотрудничала по разным проектам с более чем 40 спортивными объектами в России, включая пять арен чемпионата мира-2018. Директор «Инфоматики» Давид Тартаковский рассказал «Ведомости. Спорту», как его компании удалось стать подрядчиком турнира в Катаре и что осложняет дооборудование российских стадионов под систему Fan ID.

Бизнес в Катаре, узнаваемость с ЧМ-2018

— Как российская компания стала поставщиком чемпионата мира в Катаре?

— Для нас все началось еще в 2017 г., во время Кубка конфедераций. Мы одними из первых занимались адаптацией технического решения, которое уже было на стадионе в Казани, построенном к Универсиаде-2013, к требованиям ФИФА.

Мероприятия такого уровня — специфические задачи в первую очередь из-за того, что организаторы предъявляют уникальные требования. То, что делаем мы — инфраструктура для систем контроля доступа, — относится к строительному проекту.

Отработав Кубок конфедераций, мы поняли, что благодаря этому опыту обладаем компетенциями, которые можем применить и на следующих крупных турнирах. Не дожидаясь нашего чемпионата мира, в сентябре 2017 г., мы уже поехали в Катар — договариваться об участии в конкурсе на оснащение стадионов ЧМ-2022.

— Ваша система работает на одном катарском стадионе. Была ли возможность охватить больше?

— Нашу систему нужно вписывать в строительный проект, а за выбор подрядчика отвечает тот, кто возводит арену. В каждом случае это отдельные компании, отдельные архитектурные бюро. Проект стадиона, с которым мы сотрудничаем, разрабатывало лондонское бюро, а генеральный подрядчик — большой индийский холдинг. ФИФА и оргкомитет передают только требования, решения принимает строитель.

Когда мы приехали в Катар, старались вести переговоры со всеми, с кем могли. Нас знали в оргкомитете турнира, потому что некоторые его сотрудники приезжали в Россию набираться опыта — а во время ЧМ-2018 наши системы были уже на пяти аренах, плюс к Казани еще Самара, Саранск, Калининград и Ростов-на-Дону.

Конечно, в наши планы вмешалась пандемия. Контракт мы заключили до и даже успели сделать поставку, но финальную установку уже проводили местные партнеры, с которыми мы заключили отдельный контракт.

Мы рассчитывали на большее количество стадионов. Этот строился в первой четверке, мы надеялись взять что-то и во второй партии, но дистанционно договариваться стало намного сложнее.

Конкурс на поставку для «Ахмед бин Али» наша компания выиграла у ведущих немецких, австрийских, американских, итальянских, турецких и других производителей. На многочисленных тестах и демонстрациях мы подтвердили качество продукции и соответствие всем заявленным требованиям.

— Какие впечатления у вас остались от работы в Катаре в целом?

— Мы изначально понимали, что напрямую там нам будет сложно, поэтому нашли местного партнера — компания казалась достойной, у нее уже были контракты, связанные с подготовкой к чемпионату мира. Но в процессе она наших ожиданий не оправдала, из-за этого мы потеряли практически год — да, в это время вместе с ними примелькались на местном рынке, но все же сменили партнера и вот с новым, найденным со второй попытки, уже и получили проект.

Инженерный уровень там приличный: специалисты этого направления в основном из Индии, с Филиппин или из Пакистана. Организация труда на строительных площадках хорошая: вагончики для рабочих удобные, обязательно рядом фонтанчик, почти всегда поблизости мечеть. Климат тяжелый, но условия для рабочих достойные — по многим параметрам гораздо лучше, чем на российских стройках стадионов ЧМ-2018.

В Катаре очень строгая финансовая дисциплина. Да, договоры согласовываются долго, но после — полная уверенность, что заплатят в срок. Мы поначалу обсуждали расчеты через аккредитив и другие варианты, но в итоге нам перевели аванс больше 50%, и мы начали работать — уровень делового доверия очень высокий. Хотя в переговорах они торговались.

— К Катару много вопросов относительно соблюдения прав человека, в том числе на стройках. Какие у вас впечатления?

— Если бы те, кто таким образом защищает права человека, посетили какую-нибудь общественную уборную на наших строительных площадках, они бы, вероятно, говорили о правах человека в Катаре иначе.

Там в жаркое время года стройки переходят на ночной режим работы, в каждой бытовке у строителей по кондиционеру, все проходят серьезный медосмотр. На наш взгляд, уровень защиты сотрудников там значительно выше, чем много где мы встречали до этого.

Обновленные требования ФИФА, система против подделок

— Новый стадион в Казани строили тоже под большое событие — насколько требования ФИФА жестче?

— До чемпионата мира и Кубка конфедераций на казанском стадионе проводили традиционные мероприятия безо всякой специфики взаимодействия с внешними билетными решениями. Есть отраслевой стандарт, базовые требования безопасности — всему этому инженерные системы на арене, конечно же, соответствовали. К тому же там обе системы — и контроля доступа, и билетная — наши.

Когда стране дали чемпионат мира, мы получили от ФИФА толстенные книги со специфическими требованиями к каждой системе. Там в мелких деталях прописано, как и что должно работать.

Самый простой пример: в билетном бизнесе принято, что идентификация идет через штрихкод или QR-код, а на чемпионате мира-2018 выпускали билеты со встроенным чипом, чтобы избежать подделок. Поэтому во время турнира всем после электронной покупки нужно было получить физический, защищенный билет. Соответственно, мы адаптировали систему под такие возможности.

К тому же есть тесты на надежность. В обычной жизни один турникет вышел из строя — ничего страшного, а тут каждый элемент, каждый узел проверяли во всех возможных режимах, в том числе аварийном.

— У вас есть все для сравнения: как правила ФИФА изменились за четыре года между чемпионатами мира?

— Требования поменялись во многом из-за того, что изменилась ключевая билетная технология и провайдер ФИФА, отвечающий за билеты. Метод защиты с метками на бумажных билетах больше не используют — это было дорого и требовало от людей лишних усилий. На Евро-2020 опробовали и на ЧМ-2022 будут применять технологию, когда у зрителей в приложении билет активируется при подходе к турникету.

Кроме того, особые требования к технике в Катаре и из-за местного климата. Сочетание жары, влажности и пыли — самое страшное, что можно придумать для техники. Когда в переговорах подходили к положительному решению о сотрудничестве, мы привозили катарским коллегам образцы оборудования, там на месте проводили тесты — и нам понадобилось доработать технику, чтобы она выдержала все условия.

— Насколько важны были в переговорах с катарским стадионом деньги и каким было ваше предложение: относительно дорогим, доступным?

— Мы столкнулись с тем, что в Катаре не было полного понимания, насколько важны качественные инженерные системы: складывалось ощущение, что облицовке фасадов готовы уделять больше внимания, чем технической составляющей.

Приходилось убеждать, показывать на примерах: если выбираете более дешевое решение, это может привести к таким-то проблемам в дальнейшем. В итоге с одним стадионом у нас получилось, а на нескольких других потом они остановились на решениях проще и дешевле.

В России не очень принято высоко оплачивать инженерную поддержку — на этапе стройки у нас готовы платить, а затем достаточных бюджетов не выделяют. В Катаре подход иной, а мы этого изначально не знали: могли агрессивнее продавать и компенсировать это потом деньгами за сервис.

Планы на ЧМ-2026, нервная адаптация

— Вы работаете на двух подряд чемпионатах мира. Есть ли шансы на третий, турнир-2026, который пройдет в США, Канаде и Мексике?

— Конечно, стратегию работы на международных рынках мы вынужденно скорректировали. Были готовы конкурировать с европейскими компаниями, а теперь больше думаем, как развиваться на Ближнем Востоке, в Африке и Латинской Америке. Будем вести переговоры с Мексикой, там три стадиона ЧМ-2026.

В целом у нас сейчас много текущих задач в России, связанных с дооснащением стадионов под новый закон об идентификации болельщиков. Времени на это мало, работы нужно закончить до конца года — период напряженный. К тому же у нас в компании есть и другие направления помимо билетно-пропускных систем: платежные терминалы, системы для транспорта.

— В РПЛ ваша компания оснащает все стадионы под новый закон?

— Сейчас мы работаем с пятью клубами: «Оренбург», «Факел», «Химки», «Спартак» и ЦСКА. У «Химок» и «Оренбурга» наши билетная система и система контроля доступа зрителей, на стадионах «Факела» и ЦСКА — только система контроля доступа.

Рынок нишевый, не так много производителей. Специализированные системы контроля доступа для спортивных объектов Премьер-лиги сейчас производят всего три компании, мы одни из.

Эта работа нам понятна, мы ее выполняли много раз. Сложность — исключительно в коротких сроках, поставленных Минспорта для всех клубов одновременно, дополнительный фактор — повышенные требования по информационной безопасности, которых раньше не было.

В этих проектах мы работаем непосредственно со стадионами или клубами, хотя чаще всего это разные юридические лица. При этом требования к модернизации формируются Минспорта, а требования к системе идентификации болельщиков — Минцифры.

— Сталкиваетесь ли с проблемами из-за компонентов, которые раньше заказывали за границей, а теперь не можете?

— Мы постоянно работаем над тем, чтобы российских материалов было больше, но импортировать все равно нужно много. Абсолютно нормально, что разные страны специализируются на разных компонентах: процессоры с Тайваня, лучшие подшипники в Италии, австрийские двигатели.

Теперь мы заняты поиском альтернатив внутри страны или на рынках, с которыми остаются нормальные торговые отношения. Но многое не купишь по характеристикам, нужно проверять самим по функционалу, на износ.

Процесс стал гораздо более нервным. Одно дело — найти что-то лучшее, потому что появилась новая технология, совсем другое — менять то, что хорошо работало, на что-либо иное, в чем ты не уверен.

Такая адаптация идет не полгода, а больше двух лет — еще с начала пандемии. В нынешних обстоятельствах, когда выбор на рынке очень ограничен, приходится сосредотачиваться не на развитии, а на том, чтобы исполнить текущие контракты и не подвести заказчиков.

А просто переключить тумблер и перейти на новые материалы не получится.