«Единственный шанс заработать предоставляется раз в четыре года». Интервью сноубордиста Вика Уайлда
Герой Сочи-2014 и Пекина-2022 – о будущем в спорте, настоящем в Петербурге и уроках из прошлогоВ 2009 г. на одном из этапов Кубка мира американский сноубордист Вик Уайлд познакомился с российской сноубордисткой Аленой Заварзиной. У спортсменов завязался роман, и в 2011-м они поженились (брак распался два года назад). В 2012-м Уайлд получил паспорт РФ и решил выступать за сборную России, потому что на родине его вид спорта не получал достаточного финансирования.
В Сочи-2014 Вик выиграл два золота (Алена взяла бронзу) и стал одним из главных героев турнира. На Играх-2018 спортсмен уступил уже в 1/8 финала, не сумев справиться с нервной обстановкой на фоне допинг-скандала вокруг сборной России. Перед Пекином-2022 Уайлд признавался, что потерял мотивацию, но в итоге взбодрился и взял бронзу в параллельном гигантском слаломе. После обострения событий на Украине многие иностранные спортсмены/тренеры покинули Россию, но Вик решил остаться.
В интервью «Ведомости. Спорту» Уайлд рассказал о бизнес-планах, учебе на филфаке СПбГУ и мечте выступить на Играх-2026.
– В апреле вы объявили об открытии собственной школы сноубординга. Как возникла идея?
– Меня вдохновили друзья. Хотя я и сам еще с Олимпиады в Сочи задумывался о таком проекте. Но был полностью погружен в спорт, а сейчас появилось свободное время. Хочу поделиться знаниями, которые я накопил за 30 лет в сноубординге.
Тем более, с учетом всех событий в мире, сейчас идеальный момент для новых проектов. Есть вероятность, что мы не сможем выступать на крупных турнирах в ближайшее время, и я не хочу застрять в таком положении до конца жизни. Собираюсь быть активным и сделать нечто захватывающее.
– Где будет базироваться школа и на какой стадии сейчас проект?
– Многое пока на уровне идеи, но мы уже пообщались с несколькими курортами – и продолжим это делать. Думаю, в ближайшее время определимся с местом. Хотел бы сосредоточиться на обучении детей. Хочется, чтобы в академии дети не просто занимались спортом, но также исследовали себя и свои возможности.
– Вы лично будете тренировать?
– В какой-то момент – возможно, но на постоянной основе – нет. Мне скорее интересны менеджерские функции.
– Вопрос финансирования уже решен?
– Конкретных договоренностей нет. Многое будет зависеть от места, которое мы выберем. Пока не знаю, будет ли интересно российскому правительству вложиться в мой проект. Возможно, получится сделать частную академию, если найдется инвестор. Но мне бы очень хотелось, чтобы в академии могли заниматься дети вне зависимости от того, смогут ли их родители заплатить за обучение.
– Как оцените состояние российского сноуборда сейчас?
– В олимпийских видах мы неплохо справляемся, но всегда есть куда развиваться. В сборной много талантливых спортсменов – таких как Михаил Матвеев (выступает в дисциплинах биг-эйр и слоупстайл. – «Ведомости. Спорт»). Когда разговариваю с этими парнями, часто слышу, что в России не хватает инфраструктуры, чтобы развиваться. К примеру, нет хафпайпа мирового класса.
Многие хотят это изменить, в частности – глава Федерации сноубординга Денис Тихомиров, но не всегда на это есть ресурсы. Но мы знаем, над чем надо работать.
– Из чего складывался доход российских сноубордистов до санкций и как удается зарабатывать сейчас?
– На самом деле все очень просто. Единственный шанс заработать хорошие деньги предоставляется тебе раз в четыре года – на Олимпиаде (за три медали Игр Уайлд получил более 21 млн руб., а в сезоне 2020/21 на Кубке мира – 812 швейцарских франков; лидер общего зачета того сезона Дмитрий Логинов заработал 42 312. – «Ведомости. Спорт»).
– Международные турниры сейчас для сборной закрыты. Российским сноубордистам предложили какую-то альтернативу внутри страны?
– Остались чемпионат и Кубок России. Но никакие внутренние соревнования не смогут заменить чемпионаты мира и тем более Олимпиаду. Знаю, что Минспорта делает все возможное, чтобы спорт в стране продолжал развиваться. Но молодым спортсменам важно конкурировать с лучшими из других стран. Думаю, эта проблема решится сразу же, как сборная вернется на международные соревнования. Уверен, к тому моменту мы будем сильными.
– После Олимпиады-2022 вы планировали завершить карьеру, но затем решили остаться. Почему?
– Я действительно хотел уйти. Завоевал третью олимпийскую медаль и подумал, что добился своего. Но после Пекина я, как и другие российские спортсмены, не смог получить того внимания и тех возможностей, которые мы обычно получаем после Олимпийских игр. Это одна из главных причин, почему я остался в команде и почему рассчитываю, если получится, принять участие еще в одной Олимпиаде. Надеюсь, после нее я наконец почувствую себя комфортно в финансовом плане, чтобы завершить карьеру.
– Удается сохранить мотивацию тренироваться в условиях международной изоляции?
– Я уже привык к неопределенности. Очень тяжело переживал допинговый скандал 2016–2018 гг. Тогда было намного сложнее, чем сейчас. Я понимаю свою цель – Олимпийские игры. Если у сборной России появится шанс поехать в Милан, я буду готов и мотивирован, чтобы завоевать четвертую медаль.
– Куда вы вложили призовые за Олимпиаду в Пекине и другие турниры?
– Делаю ремонт в квартире в Москве. На это уходит много денег. А вообще я люблю инвестировать – например, слежу за индексом S&P 500, являюсь большим поклонником биткойна.
После введения санкций деньги многих россиян на зарубежных счетах заморозили или попросту украли. Так случилось и с моими сбережениями в евро. Надеюсь, получится когда-нибудь вернуть их.
– Кроме проблем со счетами, как изменилась ваша жизнь за последний год? Родные и близкие в Америке не осуждают решение остаться в России?
– Нет, все в порядке. Я не вижу, что русские не любят американцев и наоборот. В любой культуре есть глупые и громкие люди, которые заявляют о своих ксенофобских взглядах. Но они всегда в меньшинстве. За последние пару лет я четко понял одну вещь – я не могу контролировать то, что люди думают обо мне и о России, так зачем мне переживать по этому поводу?
Вы спрашивали, что изменилось во мне за последнее время. Точно могу сказать, что после допингового скандала я научился быть спокойнее и сосредоточеннее, научился обращать негатив себе на пользу. Так что, когда закончится конфликт на Украине и я смогу вновь ездить по всему миру, буду подготовленнее, чем когда бы то ни было.
– В чем сейчас главная трудность жизни иностранца в России?
– С прошлого года очень трудно путешествовать. Но для всех, кто приезжает в Россию, самым сложным все равно остается русский язык. Лучше говорить по-русски – моя цель прямо сейчас. Каждый день хожу в СПбГУ, где учусь на филфаке. Готовлю домашние задания и пытаюсь сдать экзамены. Это весело.
– Индустрия развлечений в России не слишком дружелюбна к англоговорящим – даже в музеях навигация не всегда дублируется, – как вы проводите свободное время?
– Я все-таки немного говорю по-русски. (На русском.) Могу сходить в любое место. В прошлые выходные я был на озере недалеко от Питера... (Возвращается на английский.) Ох, нет, все-таки говорить на русском – это сложно.
– Где в Петербурге вы бываете чаще всего?
– В тренажерном зале. Плюс у меня есть любимое кафе, где я пью кофе по утрам, – Mer Kaffe на Васильевском острове. А так у меня довольно простая жизнь – хожу в универ, встречаюсь с девушкой, много работаю, иногда тусуюсь с друзьями по выходным.
– Со своей бывшей женой Аленой Заварзиной общаетесь? Читали ее книгу «Неспортивное поведение», где она много рассказывает о ваших отношениях?
– Нет, не читал. Но да, мы поддерживаем связь.
– Ваша нынешняя девушка – тоже русская?
– Да.