«В топ-100 заработала на машину и квартиру»: как экс-теннисистка стала агентом

Анастасия Пивоварова была одной из самых перспективных теннисисток мира на рубеже 1990–2000-х – занимала второе место в рейтинге игроков до 18 лет, работала с агентом Марии Шараповой, имела долгосрочный контракт с Nike. Но после перехода во взрослый тур в 2007-м результаты упали.

В рейтинге WTA теннисистка не смогла подняться выше 93-й строчки, а в 28 лет завершила карьеру, имея в резюме лишь 10 титулов с турниров Международной федерации тенниса (ITF). Но спорт Пивоварова не оставила: пошла учиться на спортивного менеджера и в начале 2023-го открыла консалтинговое агентство. Теперь Анастасия ведет дела двух звездных хоккеистов и консультирует атлетов по вопросам развития карьеры после спорта.

В интервью «Ведомости. Спорту» Пивоварова рассказала о трудностях взрослого тенниса и проблемах агентского бизнеса в России.

«Причина травм – загадка»

– После блестящей юниорской карьеры добиться успеха во взрослом теннисе у вас не получилось – как считаете, почему?

– Во взрослом туре у меня начались травмы. В профессиональном теннисе нагрузки гораздо больше, чем в юниорском. Видимо, тело не было к ним готово. Несколько раз повреждала спину, приходилось оперироваться. Ломала кисть, рвала пресс, болели плечи, чего только не было. Полгода играла, затем получала травму и в течение трех-шести месяцев восстанавливалась – в таком режиме играть тяжело.

Я сотрудничала с лучшими физиотерапевтами. Летала даже к специалисту, который работает с [Рафаэлем] Надалем. Иногда просто не могли поставить диагноз.

Если бы не травмы, то, конечно, могла бы достичь большего. Для всех остается загадкой, почему у меня была высокая травматичность. Возможно, чисто физиологически мое тело не было приспособлено к теннисным нагрузкам. Возможно, неправильно заложили базу, в чем-то перегрузили организм. Помню, в детстве делали упражнения на ОФП, таскали друг друга на спинах. Не исключено, что тогда и начались первые проблемы со спиной.

– В чем принципиальная разница между юниорским и взрослым турами?

– В профессионалах приходится жить в сумасшедшем графике. Летаешь почти каждую неделю, каждый день играешь матчи, особенно если выступаешь в одиночном и в парном разрядах. Еще надо успевать тренироваться. Во взрослом туре у тебя гораздо больше обязательств – ты должен играть все «Большие шлемы», «Мастерсы» и ряд других турниров. Иногда не хватает времени на восстановление. Ты идешь не от себя, а от определенного распорядка, который необходимо соблюдать.

– Считается, что 70–80% успеха в теннисе – это психология. Согласны?

– Психологическая подготовка крайне важна. Я всегда была перфекционистом и гиперответственным человеком. Часто в спорте, когда у тебя слишком много лишних мыслей в голове, это мешает. Тренеры говорили, что я слишком умная для тенниса. Часто думала на 10 шагов вперед, составляла в голове различные расклады матчей, хотя нужно было сконцентрироваться на конкретном розыгрыше. Это забирало энергию.

Научиться контролировать свое психологическое состояние – отдельный вид тренировок. С учетом развития социальных сетей нагрузка стала еще больше. Волей-неволей видишь комментарии хейтеров, которые добавляют негатива.

– После юниорских успехов чувствовали давление ожиданий окружающих?

– Конечно. Когда ты выступаешь на крупном турнире, все на тебя смотрят и ждут победы. Кто-то начинает радоваться, что ты проигрываешь, кто-то перестает общаться, если побеждаешь. Такая атмосфера давит.

«Тренеры подорожали»

– В юниорском теннисе есть спонсоры?

– Да, первый спонсор появился, когда я была третьей ракеткой Европы среди игроков до 14 лет – на протяжении 13 лет меня поддерживал Nike. Также у меня были контракты с производителями ракеток Wilson и Head. Были спонсоры из России, которые создавали условия, чтобы я могла тренироваться и ездить с тренером.

Помогало, что я начала заниматься теннисом в 1990-е. Тогда Борис Николаевич Ельцин популяризировал наш вид спорта, он стал очень популярным среди высокопоставленных лиц. По юниорам это помогало находить спонсоров, ведь на подготовку требовалось около $100 000 в год.

– Сейчас активно обсуждается вопрос доходов теннисистов за пределами топ-100. Новак Джокович даже создал профсоюз, который борется за повышение призовых для таких игроков. Вам удавалось зарабатывать на теннисе?

– Проблема существует. В топ-100 ты можешь зарабатывать и покрывать расходы на тренера и других специалистов. Очень важно играть турниры «Большого шлема», там только за первый круг можно получить от $40 000 до $60 000 призовых до вычета налогов. Когда я находилась в топ-100, удалось заработать на квартиру в Москве и машину.

В топ-200 ты можешь покрывать расходы и еще что-то зарабатывать, только если летаешь без тренера. Многие экономят на физиотерапевтах, отвечающих за восстановление. В моей ситуации еще половина доходов уходила на медицинские услуги – операции, восстановление и т. д.

– Во взрослом туре на подготовку тратили больше, чем в юниорах?

– У меня плюс-минус были те же условия. Продолжала базироваться в США или в Испании. Периодически на турниры со мной летал тренер. Если ездить без команды, только с мамой или тренером, можно уложиться в $100 000. Если же нанимать на постоянную работу тренера, физиотерапевта и других специалистов, то может выйти примерно в $150 000. Но это на то время, сейчас зарплаты заметно выросли.

– Личный тренер – дорогое удовольствие?

– Если брать среднестатистический вариант, то в мое время уходило $5000–6000 в месяц, на топ-тренера – $10 000. Сейчас это в среднем $10 000–15 000 в месяц, топ-тренерам платят порядка $15 000–20 000.

– Перелеты, гостиницы, питание оплачивали турниры или игроки?

– На турнирах ITF расходы не компенсируют. На соревнованиях WTA у тебя есть несколько оплаченных дней, которые включают в себя гостиницу и питание. Но когда проигрываешь, далее ты все оплачиваешь сам.

– Сколько получалось зарабатывать в теннисе?

– Выходило примерно $100 000–200 000 в год.

– В теннисе запрещено сотрудничество с букмекерами, но в последнее время все чаще звучат предложения открыть эту опцию для игроков из нижней части рейтинга. Как вы к этому относитесь?

– Теннис – один из самых популярных видов спорта у ставочников, поэтому, если букмекеры зайдут, повысится риск махинаций и договорных матчей.

С другой стороны, по своей нынешней работе я знаю, какую поддержку оказывают букмекеры не самым богатым спортивным федерациям – контрактами или обязательными отчислениями.

На мой взгляд, в рамках разумного букмекеры вполне могут зайти в теннис – стать спонсорами федераций, турниров или даже игроков. Теннисисты напрямую не могут рекламировать букмекеров с середины нулевых, но с тех пор беттинг-рынок сильно изменился, так что сейчас, насколько знаю, снятие запрета активно обсуждается. Думаю, от появления официальных букмекеров в теннисе было бы много пользы.

– Недавно Дарья Касаткина заявила в интервью, что самое сложное в теннисе – это постоянные перемещения по миру. Согласны с ней?

– Я всегда любила путешествовать. Посетила уже 72 страны. Это расширяет кругозор, наполняет тебя как личность. Для меня сложным было одиночество, не хватало общения. Тем более если ты летаешь без команды, то всегда находишься сам по себе, из-за перелетов редко видишься с семьей. Особенно непросто это переживают девушки – сложно строить отношения.

– Какая из стран запомнилась больше всего?

– Они все разные, в каждой есть нечто особенное. В Австралии удивительная природа и уникальная атмосфера. Там у людей особый менталитет, они отличаются своей независимостью, свободолюбием. Самые экзотичные страны – в Южной Америке. Но вот Бразилия у меня все равно ассоциируется с нищетой. Люди круглогодично живут в палатках и счастливы тем, что имеют крышу над головой.

– В юниорах вы сотрудничали с IMG, а вашим агентом был Макс Айзенбад, работавший с Марией Шараповой. Пересекались на мероприятиях?

– Вместе мы не тренировались, но в 2008-м я в числе пяти лучших девочек-юниоров представляла ее коллекцию одежды для Nike.

– В чем секрет ее успеха?

– Она трудоголик и очень дисциплинированный человек. Плюс у нее сильный бойцовский характер, она никогда не сдается.

«Зарабатываю больше, чем в спорте»

– Почему после окончания карьеры вы решили заняться бизнесом?

– Работа тренера меня не интересовала, но я хотела остаться в спорте. После завершения карьеры в 2018-м пошла учиться спортивному менеджменту в Высшую школу экономики, а затем еще окончила MBA в «Сколково». Параллельно стала создавать свое агентство.

Сейчас у нас два направления. Первое – создание и развитие личного бренда спортсменов, включая поиск спонсоров. Второе – смена карьерного трека для тех, кто завершает карьеру. Тут после прохождения комплексного тестирования и коучинг-сессий спортсмен получает дорожную карту на три-пять лет.

– Из каких видов спорта к вам идут клиенты?

– По продвижению личного бренда работаю с двумя хоккеистами. Один из них – капитан «Металлурга» Егор Яковлев. Также сотрудничаю с голкипером Иваном Федотовым. У него непростой кейс (игрока не поделили ЦСКА и «Филадельфия Флайерс», Международная федерация отстранила его до конца года, но Иван продолжает выступать за ЦСКА. – «Ведомости. Спорт»), большой ажиотаж вокруг его ситуации, поэтому и начали работу три месяца назад. Теперь все запросы от СМИ, приглашения на мероприятия и т. п. проходят через меня.

– Федотов сам обратился или вы предложили свои услуги?

– С Иваном мы были знакомы, переписывались в соцсетях. Он довольно закрытый человек, поэтому, когда случилась эта ситуация, знакомство сыграло свою роль.

– Вы лично ведете дела Яковлева и Федотова?

– Да, плотно занимаюсь этим каждый день. Объем работы большой – от спонсорских активаций до того, чтобы забрать костюм из ателье. Считаю Егора и Ивана одними из самых перспективных хоккеистов России. У них есть все, чтобы быть успешными вне спортивной карьеры. Есть предложения и от других спортсменов. Но агентство не рассчитано на массовость.

– По второму направлению больше клиентов?

– Тестирование у нас прошло 11 человек. Не все хотят раскрывать фамилии, но скажу, что с нами сотрудничал фигурист Александр Энберт.

В целом мне хочется донести спортсменам, что после спорта жизнь есть и она прекрасна. Существует море возможностей, к которым нужно грамотно подойти.

– Теннисисты к вам обращались?

– По смене карьерного трека – да. Не могу разглашать фамилии, так как они еще действующие спортсмены. Что касается агентской деятельности, я работаю на российском рынке, теннисистам это не очень выгодно, так как все крупные контракты международные.

Но есть планы расширять границы и открыть филиал в США. Уже были предложения о сотрудничестве с хоккеистами – например, с [форвардом «Каролины Харрикейнз»] Андреем Свечниковым, но сложно на дистанции вести коммуникацию. Пока это вопрос открытый.

– Агентский бизнес в российском спорте – перспективная история?

– К сожалению, у нас мало возможностей. Два-три спонсора на всю страну, и все к ним обращаются. Хочется верить, что спортивная индустрия будет постепенно развиваться и в какой-то момент спортсмены смогут посостязаться с блогерами в медийности.

– Агентство приносит прибыль?

– Да, я зарабатываю больше, чем во время карьеры, но сейчас с учетом роста цен и расходы выросли в два-три раза. Стараемся действовать эффективно и по возможности сокращать затраты. У нас в штате всего три человека, остальные – на аутсорсе.