Почему слабый рубль мало помог экспорту и внутреннему производству

Девальвация рубля обычно дает ценовой стимул для роста экспорта и внутреннего производства, конкурирующего с импортом, но в России после девальвации 2014–2015 гг. этот эффект проявился слабо (см. врез). Влияние одинакового ослабления реального курса на экспорт и импорт у разных стран может отличаться в несколько раз: это зависит от нескольких факторов, в том числе от мер политики, заключает Илья Прилепский из Экономической экспертной группы в докладе для Апрельской конференции Высшей школы экономики (ВШЭ). Выводы получены на основе эконометрических расчетов для России в сравнении с 60 странами.

Где перспективы

Один из факторов – доля импортных компонентов в стоимости экспорта с учетом реального эффективного курса: в России она примерно вдвое ниже медианного значения (больше и меньше которого имеют одинаковое число стран), что должно давать и больший выигрыш для экспорта от ослабления рубля. Но без учета сырьевого экспорта этот показатель, напротив, чуть выше медианы: т. е. преимущество у российского несырьевого экспорта при девальвации есть лишь менее чем перед 30 странами из 60.

Однако и этим не удалось воспользоваться в полной мере, посчитал Прилепский. Темп роста ненефтегазового экспорта в постоянных ценах мог составить 9,4, 11,5 и 6,2% в 2014, 2015 и 2016 гг. соответственно. А составил 4,4, 0 и 3,9%. В первые два года недостаточное использование экспортного потенциала было компенсировано более сильным, чем следует из модельных расчетов, спадом импорта – вероятно, по причине санкций, полагает эксперт. Это дало более высокий в сравнении с модельным прирост чистого экспорта. Но уже в 2016 г. дополнительный плюс исчез.

Включение в расчеты институциональных факторов показало, что перспективы роста экспорта – в них. Например, индекс общего качества институциональной среды, который составляет рассчитывающая политические риски консалтинговая The PRS Group, у России самый низкий среди стран G20 и на треть ниже медианы: его повышение до медианного уровня привело бы к дополнительному росту экспорта на 3,6%. А повышение индекса качества регулирования Всемирного банка с текущих -0,52 до среднемировых 0,57 повысило бы рост экспорта еще на 2%.

Для роста спроса

Такие же выводы получились при расчетах для импортозамещения. В «слабом» смысле – как увеличение доли отечественных товаров на внутреннем рынке – оно оказалось успешным, заключает Прилепский, а в «сильном» смысле – как рост поставок продукции на внутренний рынок – нет. Повышение индекса общего качества институциональной среды до медианного по G20 привело бы к повышению внутреннего спроса, удовлетворяемого за счет отечественного производства, на 6% за пять лет, аналогичное повышение индекса качества регулирования – на 6,7%.

Низкие показатели качества институциональной среды сокращают преимущества от ослабления рубля для экспорта и импортозамещения, заключает Прилепский. Меры правительства по содействию несырьевому экспорту и импортозамещению должны дополняться работой по снижению инвестиционных рисков, повышению качества госуправления и защитой конкуренции, считает он.

Импорт для экспорта

Реализуемая же политика импортозамещения не упрощает, а усложняет задачу встраивания российских компаний в глобальные цепочки добавленной стоимости, заключают директор по экономической политике ВШЭ Юрий Симачев, руководитель направления Межведомственного аналитического центра Михаил Кузык и эксперт ЦСР Николай Зудин в докладе для ВШЭ. Они проанализировали данные опроса 658 предприятий обрабатывающей промышленности, две трети которых относятся к отраслям, попавшим в планы импортозамещения. Это преимущественно успешные и высокотехнологичные предприятия, работающие в условиях сильного конкурентного давления. 55% экспортируют в страны бывшего СССР, 31% – в дальнее зарубежье. Среди опрошенных предприятий технологический уровень ниже среднероссийского лишь у 7,6%, почти у половины из них он на уровне зарубежных компаний-аналогов.

Зарубежными продуктами, технологиями и услугами пользуются 85% опрошенных: это не выше, чем в странах Западной Европы; треть зависят от импорта критически. Максимально зависимы от импорта компании, работающие на потребительский спрос: автопром, легкая и фармацевтическая промышленность; в наименьшей степени – производители железнодорожной техники и металлурги.

Компании – технологические лидеры чаще других используют импортные материалы, сырье, элементную базу и услуги; у них же наиболее высока доля импорта в себестоимости (в среднем по выборке – 20%). Уровень конкуренции положительно связан с масштабами использования импорта, а уровень импорта тесно связан с экспортной деятельностью. Основной причиной импорта компании назвали отсутствие отечественных аналогов (около 55% опрошенных); когда аналоги есть, возникают проблемы их качества (42%), несоответствия технологическим требованиям (35%) и высокой цены (24%).

Синдром импортозамещения

Попытки принуждения предприятий к переходу на отечественные продукты и технологии административными, таможенно-тарифными методами ведут к снижению конкурентоспособности в первую очередь у компаний-лидеров, заключают авторы. Планы мероприятий по импортозамещению, утвержденные Минпромторгом для 20 отраслей, содержат вопреки названию не мероприятия, а список продуктов и технологий, тревожатся эксперты. Крайне важно не превращать импортозамещение из средств экономической политики в ее цель, акцент должен быть сделан не на скорейшем сокращении доли импорта, а на создании новых производств конкурентоспособной продукции.

В мире накоплен богатый опыт по замещению импорта, сравнивают эксперты. Политика стран Латинской Америки, названная «синдромом импортозамещения» и связанная с протекционизмом, созданием тепличных условий для отдельных предприятий, изыманием в их пользу ресурсов экономики, что поначалу казалось успешным, привела в итоге к масштабному спаду производства, гиперинфляции, долговому кризису. Противоположный пример – страны Азии, где импортозамещение было лишь дополнением политики развития экспорта, акцентировавшейся на привлечении инвестиций, улучшении бизнес-климата, инвестициях в инфраструктуру и образование. Это способствовало формированию конкурентоспособной индустриальной базы, расширению экспорта и в конечном счете – устойчивому экономическому росту.