Дмитрий Лысенков: «Главное – это неравнодушие»
Звезда «Большой секунды» и «Василия» – о несыгранной роли у Балабанова и переезде в МосквуВ прокате идет криминальная комедия «Василий», в которой Александр Петров играет сразу двух братьев-близнецов. Один – наркодилер в Мексике, а второй – учитель ОБЖ в поселке Ковылкино. Там же можно увидеть и Дмитрия Лысенкова в небольшой роли бойкого тележурналиста, снимающего о героях репортаж.
Гамлет и Свидригайлов – на театральной сцене, а в кино Лысенков часто появляется в образе колоритного антагониста – как Цвырь в сериале «Последний богатырь» или Ларион в «Чебурашке». Однако, случается, блистает и в главных ролях. Важная строчка в его обширной фильмографии – драмеди Виктора Шамирова «Большая секунда», один из лучших сериалов последних лет.
В интервью «Ведомости. Городу» артист рассказал о том, почему не всегда оправдывает злодеев, которых играет, а также о каких неслучившихся ролях жалеет особенно.
«Ходили смотреть на дырки от автоматной очереди»
– Да, изначально по сюжету планировалось и телевизионное шоу – прямой эфир со скандалом. Но это все, как я понял, замедлило бы действие.
– А для шоу нужен был бы и популярный ведущий вроде Малахова. Потому что приглашать второй раз Игоря Верника, сыгравшего телезвезду в сериале, было бы нелепо.
– Не люблю, да. У них все быстро, на скорую руку, неважно как. Главное – слепить и выпустить.
– Они не то чтобы спешат – им нужна сенсация любой ценой. Если нет темы для сенсации, они ее придумывают. Они настоящие манипуляторы – это тоже примета современного телевидения.
– То, что они «лихие», мы вряд ли понимали. Хотя ходили в соседний подъезд смотреть на дырки от автоматной очереди в лифте. Помню, что это было голодное время – не слишком яркое, тревожное. Из всех приятных воспоминаний осталось одно – то, что это было детство.
Дмитрий Лысенков
Родился 6 июля 1982 г. в Ленинграде. В 2004 г. окончил Санкт-Петербургскую государственную академию театрального искусства (курс Владислава Пази и Юрия Бутусова). Играл в театрах имени Ленсовета, Александринке, «Приют комедианта», «Современник», Театре наций. В 2018 г. получил «Золотую маску» за роль Свидригайлова в постановке «Преступление и наказание» в Александринке. Активно снимается в кино. Среди самых известных фильмов и сериалов с его участием – «Сталинград», «Бедные люди», «Большая секунда», «Чебурашка», «Мастер и Маргарита» и др.
– Главное – это неравнодушие. Чем бы ты ни занимался, о чем бы ни говорил – не поднимай темы, если она тебя не волнует. Это должно быть честно и в тебе отзываться. Тогда, возможно, отзовется и в зрителе. Я благодарен Юрию Николаевичу за то, что он шел «по школе». Мы были классически образованы, так сказать, по советским традициям системы Станиславского. Московские школы стремятся быть «ближе к действительности»: «Попробуйте забабахать вербатим». А человек еще «памятью физических действий» – т. е. азами профессии – не овладел. Даже если это ему не пригодится – это тренировка воображения.
– Актер зависит от распределения ролей. До этого у меня были трагические роли. Гамлет, например. Но это в порядке вещей – менять амплуа. Наш Несчастливцев из другого мира: как бы немного юродивый, отщепенец, поэтому на нем эта странная тюбетейка. Он и своей семье не нужен, и на большой артистической дороге тоже не со всеми смог поладить. Поэтому судьба его не сложилась в актерском плане.
– Все зависит от замысла. Я лишь стараюсь выполнять поставленные режиссером задачи. По мере сил. Даже когда сложно принять рисунок роли. А вообще, ну да, я острый. Наверное, и в жизни довольно-таки... неудобный человек.
«На режиссеров мне везло, а вот на роли – не очень»
– Я любил этот спектакль. Хотелось свои ощущения от этого совестливого, доверчивого человека передать. Не играть возраст. Не было же ни грима, пластика была определенная, но не старческая. Когда перенесли спектакль на большую сцену – замедлили меня немножко, чтобы я не совсем пацаном был.
– Раскольников как раз был не настолько интересен, насколько Свидригайлов. Роль Раскольникова более инертная: перешел границу отчаяния, убил старушку и мучается вопросом вины. Свидригайлов же – полифонический характер.
– Разумеется. Я, честно говоря, не верю в полное перевоплощение. Это либо клинический случай, либо ты точно себе отдаешь отчет, чем ты занимаешься, кого играешь сегодня, кем станешь на сцене завтра. Погружение в характер происходит, но не настолько, что потом от него не избавиться. К тому же, играя роль, отталкиваешься от себя. Бесы, которые есть в тебе, достанутся Свидригайлову. Почему он убивает себя? Он, может, даже лучше Раскольникова, потому что он-то знает, что не справится. А длить жизнь, когда шанса спастись нет... Так что действительно роль сложная, интересная. Признаюсь, я скучал, потеряв возможность ее играть. Хотя режиссер спектакля просил худрука театра после моего увольнения разрешить мне играть Свидригайлова. Но увы...
– Не очень интересно об этом говорить. Ну да, разошлись. После почти 12 лет жизни в этом театре.
– Почти не было случаев, когда этого бы не случалось. Пожалуй, только с режиссером Андреем Шербаном, ставившим «Дядю Ваню», не было совпадения и не хотелось играть. При этом мы не ссорились, сохранили добрые отношения. Он мной в итоге остался доволен, потому что я сделал то, что он просил. Но задачи, которые он ставил, казались мне малоинтересными.
– В основном с режиссерами-женщинами. Вы вспомнили Алену Званцову. Я снимался у нее в «Небесном суде». Интересно наблюдать за тем, как она работает. Негромкий, спокойный человек, при этом достигает своих целей, вытягивает то, что ей нужно. Режиссерское умение как мягкая сила – взять актерскую фактуру и слепить роль так, как нужно. На режиссеров мне везло, а вот на роли, во всяком случае большие, не очень. Но если вспоминать тех, с кем было бы интересно и хотелось поработать, я бы назвал Бориса Хлебникова и Наталью Мещанинову.
«Я никогда и не чувствовал, что Москва – чужой город»
– Сначала – карантином. Штука в том, что я никогда и не воспринимал Москву как чужой город. Я здесь хорошо себя чувствовал – часто бывал с гастролями Александринки, на съемках. У меня здесь была девушка, она работала в театре, каждые выходные к ней приезжал. Москву изучил до своего переезда, и она мне понравилась. Встретила меня Москва большим количеством работы. Я и переехал потому, что вся работа была здесь.
– Прежде всего, это прекрасно написанный сценарий. Я вообще не знаю, как этот текст может не отозваться. Просто буквы надо выучить, присвоить. И рефлекторная реакция произойдет на столь хороший текст.
– Нет! Во всяком случае, текстовой. Мы снимали по канонам, совершенно так, как раньше снимали кино. Долго репетируем и потом – «Мотор!» Поэтому съемки-то вроде бы простые. И персонажей немного.
– При том что не было рекламы.
– Мне кажется, зритель соскучился по простым вещам. Помните, как в фильме Алексея Попогребского «Простые вещи». Понимаете, развлекательный кинематограф – это, наверное, хорошо. До определенного возраста, для определенного времяпрепровождения. А потом хочется каких-то вещей узнаваемых, душевных, человеческих. Не обязательно все время жевать попкорн.
«Просто злодея мне играть неинтересно»
– Этим и интересна и роль, и сама сказка, лишенная однозначности, в ней добро и зло переплетены. И в моем герое все краски сосуществуют. Вот наколдовали себе горбуна. Как к нему относиться? С сожалением, наверное. А к нему относятся нехорошо. Сама среда воспитывает его не лучшим образом. Обиды, полученные в детстве, всегда находят выход.
– Уже в сценарии была заложена его человечность. Мы обсуждали с режиссером Антоном Масловым, что просто злодея мне играть неинтересно. Это играно-переиграно. Говорили про развитие роли и почему мой герой должен быть разным. Мы хотели обмануть ожидания зрителя, насколько он безобиден, глуп, нелеп, немощен.
– Да уж. Видимо, продюсеры не договорились друг с другом. И возникли «параллельные» персонажи. Наверное, можно было по-другому делать Лариона. Они оттолкнулись от имени крысы Шапокляк – так возник мой герой, помощник героини Яковлевой. Может, другой артист сделал бы иначе. Но я-то не знал, что будет еще сказка «Последний богатырь»! Я и предложил, чтобы у него были крысиные повадки, постоянное шевелением носом, словно он что-то вынюхивает. Надо же было характер ярче подсветить – это же детское кино. Там позволено многое. В продолжении «Чебурашки» мы развиваем эту тему. Знаю, что режиссер фильма Дмитрий Дьяченко немножко расстроился из-за того, что эти крысы в каком-то смысле конкурируют.
– Это один из целого сообщества разнообразных чиновников, которых мне приходится играть. Роман Мадянов постоянно играл разных мэров, причем пьющих. Мне достаются чиновники, среди них и Клим – чиновник от Минздрава в «13 клинической». Называю это «серым периодом» своей биографии. Потому что костюмы в кино мне шьют в основном серые.
– Роль и речь героя написаны в духе времени. Роман Кантор изучал документы, стенограммы писательских собраний и скомпилировал такого персонажа как сгусток темной стороны эпохи.
– Вообще нет. Нисколько. Вот Цвырь – это да: и оправдываешь его, и объясняешь те или иные неблаговидные поступки. А Латунский для меня концентрированное зло и подлость. Это могло бы быть сатирой... кабы не было так страшно из-за хруста судеб прекрасных людей, сломанных усилиями таких Латунских. Поэтому нет, не искал. Да я и не сторонник этой догмы.
«Балабанов не делал проб. Он просто разговаривал»
– Я всегда отказывался часто – от плохих сценариев и ролей. От мусора. Что касается «Василия», мне показался проект интересным. Причем параллельно мне пришло предложение от «Дайте шоу!», в чем-то проекты похожи. Это была роль Игоря, помощника продюсера звезды. Его хорошо очень сыграл Паша Ворожцов. Я отказался, потому что мне прислали только первые две серии, а история этого персонажа развивается в следующих сериях. Жаль, конечно, но за Пашу я рад.
– Да не об одной. Например, главный герой в балабановской драме «Мне не больно», которого Саша Яценко сыграл. Балабанов не делал проб. Он просто разговаривал. Мы тогда оба были переломаны. У него ключица сломана, у меня нога. Два загипсованных человека у него на кухне на Васильевском острове сидели. Но беседа не задалась, он спросил: «Расскажи что-нибудь о себе!» Что тут расскажешь? Где учился, где работаю? Как-то не заладилось. Если бы были пробы, был бы шанс.
– Время жалко, оно уходит. Но и театральных проектов, о которых стоит пожалеть, как-то не вижу. Я бы, конечно, оставил сериалы ради кино. Хотя, признаюсь, порой сериалы намного интересней подавляющего числа фильмов.
– Да, там один персонаж, это дневниковые записи Толстого. В общем тема актуальная, пришло время, когда хочется спрятаться, внутрь себя уйти. В этом смысле Протасов очень современный человек.
– Я чуть позже подключился к этой постановке вместо Никиты Ефремова. Пришел абсолютно открытый совместной работе в чужой театр с новыми партнерами. Марина Мстиславовна для меня легенда. Может, наше общее ленинградское прошлое сказалось на ее расположенности. Она уважительно, не с позиции старшего коллеги, а по-партнерски с теплотой отнеслась ко мне. И потом – с большими актерами работать редкое счастье.