Хита Леджера удалось заменить только тремя актерами

Он одновременно страшно трогательный и чудовищно неуютный.

Он беззащитно автобиографичен: в тысячелетнем владельце ветхого передвижного шоу «Воображариум» Парнасе (Кристофер Пламмер) трудно не признать отражение фантазера Гиллиама, традиционно пребывающего в напряженных отношениях с реальностью голливудского кинопроизводства.

Он выходит с титром «фильм Хита Леджера и его друзей» – напоминанием о самом трагическом моменте работы: смерти исполнителя одной из главных ролей. Но и о том, что (как бы патетически это ни звучало) понятие «актерское братство» живо. Роль Леджера доигрывали не просто звезды той же величины, а действительно друзья: Джонни Депп, Джуд Лоу, Колин Фаррелл. Уникальный случай.

Он погружает зрителя в темный, тщательно замусоренный мир, который, как не впервые случается у Гиллиама (вспомним навскидку хотя бы «Короля-рыбака»), напрямую соединяет современность и средневековье. Лондонские улицы и мосты, засаленные лохмотья, стылая грязная осень, наполняющая зябкостью даже кинозал, – всего лишь заплаты на прорехах реальности, из-под которых ощутимо тянет сквозняком. В фильме тесно, как в каморке папы Карло. Теснота не только внутри скрипящего на всех поворотах раскладного балагана Парнаса, но и снаружи. Кадр загроможден деталями и придавлен пасмурным небом, как закопченной крышкой кастрюли. Просторно лишь за зеркальной дверью «Воображариума», где посетители попадают в сюрреалистические миры своих фантазий, демонстративно сверкающие всеми красками «фотошопа» – по контрасту с заскорузлой, отчетливо осязаемой, крошащейся под пальцами «реальностью».

Сюжет отчасти напоминает «Фауста», но скорее просто кивает в сторону богатой традиции, идущей от средневековых аллегорий и моралите. Усталый маг и Сатана (Том Уэйтс в котелке и с омерзительно тонкими усиками) раз за разом заключают пари, кто заманит больше душ. Невинная девушка, дочь Парнаса (Лили Коул), – главная ставка в последнем споре. Висельник на карте Таро – шут, ловкач, джокер – меняет правила игры (кто, как не Леджер, сыгравший Джокера в «Темном рыцаре», должен был вытянуть эту роль).

Хрестоматийный расклад, в котором для Гиллиама важны не аллегории, а лишь поводы показывать старые фокусы. Даже если факир устал, пьян и фокус не удается.

Больше того, именно в этих трагических обстоятельствах фокус и обретает смысл. Гений Гиллиама, вероятно, вечно требует строить что-то настолько же грандиозное, насколько шаткое, готовое рухнуть в любой момент или уже на стадии строительства превратиться в величественные руины, с которых свисают лохмотья фантазий и снов, а рядом голливудские студии машут мельничными крыльями, как великаны перед Дон Кихотом – героем главного, так и не завершенного проекта Терри Гиллиама.