Анна Нетребко показала и вкус, и чувство меры, и все свои умения в прежнем блеске

Проект «Анна Нетребко» не закрыт. Вернувшаяся на сцену после родов артистка вытерпела критику за временные сбои и вновь стала самой собой. На сцену Большого зала консерватории опять ворвался ураган здоровья, темперамента и столь ценимой зрителем скромности: «Извините, пожалуйста... Следующие четыре песни не аплодируйте, пожалуйста».

Нетребко приехала не с ариями, а с камерной программой романсов. Оперные певцы подобные программы петь, как правило, не умеют, но Нетребко показала, что прекрасно чувствует разницу: за вкус и чувство меры можно было не волноваться. Приевшуюся пару Чайковский/Рахманинов заменила пара Римский-Корсаков/Чайковский. Романсы Римского петь трудно: они требуют затаенной поэтичности и медитативности. Но все переливы настроений были переданы ювелирно и вместе с тем непосредственно, а голос звучал превосходно.

Романсы Чайковского тоже были выстроены контрастными блоками, и артистка подала их местами неожиданно – порыв эдакой детской досады в романсе «Забыть так скоро» напомнил сцену из «Травиаты», когда Нетребко кидалась туфлями. Во втором отделении нашлось место и верхам, и большому оперному звуку.

Мы привыкли к тому, что Нетребко окружена в своих выступлениях прекрасными кавалерами, тут же она выступила в паре с другой эффектной дамой – пианисткой Еленой Башкировой. Это было свежо, ансамбль удался, хотя аккомпанемент вещей вроде «День ли царит» все же требовал мужского стиля.

Смыслом концерта стала демонстрация всяческих достоинств артистки. Это даже походило на игру. Каждым номером Анна Нетребко словно спрашивала нас: ну скажите, чего я еще не умею? Сказать было нечего.